Вечный лед. Главы 8-9

Глава 8 

Воздушный рыцарь
 
Утверждая, что Кьелдор был великой нацией, большинство историков предполагают, что это был отдельный независимый народ, подобный пустынным племенам, подчинявшимся Мишре, или Церкви Тала. На самом деле он был вдоль и поперек разделен бесчисленными трещинами, расколами, соперничеством и мелкими политиками.

Чтобы подтвердить это, следует всего лишь рассмотреть изобилие признанных войск в стране. Здесь была не только стража, а еще и элитная стража, а на вершине над ними располагалась королевская стража, которой вменялось в обязанности защищать короля. Были кавалерийские отряды, служившие в конкретном феоде, и флоты, связанные только с отдельными купеческими домами и торговыми путями. Каждый из множества священных орденов тоже имел свои регулярные и элитные войска, и такие ордена были для каждого кьедорского святого, причем в каждом поколении возникали новые. Любой военнослужащий, обладавший достаточным умом, чтобы выиграть несколько сражений, и политическим опытом, чтобы выбирать хороших союзников, мог за свою жизнь основать свой собственный орден.
С магическими организациями в Кьелдоре было немногим лучше, просто из-за того, что магов было меньше. Солдев, казалось, притягивал изобретателей, в Крове была смесь стилей и школ – колдуны, маги стихий и медиумы – вот известные в последние годы Ледникового Периода фракции. Огромный раскол произошел всего за поколение до заклинания Фрейалис, когда Зур-Чародей, стремившийся к своему бессмертию, нарушил порядок, возглавив восстание против признанных магических лидеров, и отступил во внутренние районы. Окончательное и таинственное исчезновение Зура не смогло помешать его последователям верить в его труды, и они стали еще одним фактором для разложения Кьелдора.
Чтобы аналогия была понятна, следует сказать, что Кьелдор был похож на ледяной кубик – твердый и тяжелый, но внушительный удар по нему в правильном месте превратил бы весь куб в крошечные осколки.
Надо только знать, куда бить.
Аркол, ученый из Аргива
 
Джайя спустилась по ступеням и пробежала почти половину коридора вокруг башни, когда услышала звон разбитого стекла, прозвучавший как похоронный звон. Он был отчетлив и чист и сопровождался громким, писклявым воем.
Грохот и крик были встречены проклятием и звуком обутых в туфли ног, бегущих в обратном направлении откуда-то впереди Джайи. Она нырнула в открытый альков, по размеру немногим больше кладовки, с ящичками на всех стенках. Джайя прижалась к стене, ближней к приближающемуся топоту. Она была вознаграждена зрелищем сине-белой фигуры королевского мага, с темными волосами, развевавшимися, словно знамя, у нее за спиной, несшейся по ступеням к сердцу своего логова. Едва Густа свернула за угол и скрылась из вида, Джайя снова начала двигаться и направилась к парадной двери апартаментов мага. Она прошла сквозь них.
Арка за ее спиной загорелась ослепительным сиянием, и в пустом пространстве лестницы раздался звон огромного колокола, заставившего дрожать всю башню и едва не содравшего с нее кожу.
Джайя прижалась к стене, чтобы не покатиться по ступеням, и выругалась на себя. Естественно, она не могла заставить ловушки сработать, когда входила – на ней не было магии. Но теперь, когда она обладала зеркалом, было совсем другое дело.
Тот факт, что знаки активировались и зазвучали сигналы тревоги, свидетельствовал о том, что зеркало настоящее, это несколько утешало наемного мага, пока она пролетела два пролета лестницы и направилась к гостевым покоям.
Джайе удалось без помех пройти два этажа, хотя она слышала снизу крики и грохот бегущих ног, обутых в тяжелые сапоги. Они окажутся здесь через несколько минут. Их магические послания будут здесь еще раньше.
Джайя покачала головой, чтобы расслабить разум, и использовала свой маленький магический подарок. Она щелкнула пальцами и указала направление, и призрачный дракон, неуловимый как дуновение ветра, пополз вниз по лестнице на нижние этажи башни. Он был не очень силен, и еще менее эффективен, но разрушит все, что в нее направят, и выведет противников из равновесия.
Джайя открыла дверь на этаж для гостей и влетела прямо в мага и механика, с которыми уже сталкивалась. Они отшатнулись, словно Джайя была ядовитой змеей.
Джайя отдышалась и выпалила: – В башне вор! Наверху, в апартаментах королевского мага! Бегите туда! Я приведу подмогу!
Они пробежали мимо нее, и Джайя покачала головой, глядя им в спину. Она быстро добралась до комнаты, где лежали ее вещи. Когда она проходила мимо дверей, то все больше звонков начинали звучать в башне. В зеркале Джодаха была какая-то интенсивная мана, заставлявшая срабатывать руны даже когда она шла мимо.
Джайя прошла сквозь дверной проем (при этом вся арка превратилась в радугу) и одним движением сбросила ученическое одеяние. Она закрепила кошку и свесила из окна веревку. Джайя проверила зеркало, все еще лежавшее у нее в темной рубахе, и выскользнула в окно.
Руками в перчатках она схватилась за веревку и прыгнула вниз ногами вперед. Она медленно и осторожно опускалась на несколько футов, позволяя веревке разматываться у нее в руках, и снова приземлялась на башню – спуск, приземление, спуск, приземление. При удаче она сможет добраться до земли раньше, чем они вообще узнают, что она уже выбралась из башни.
Джайя посмотрела наверх и выругалась. Королевский маг не стала дожидаться, пока обыщут башню. Вокруг шпиля уже танцевали бледно-синие призраки, вызванные Густой. Королевский маг, скорее всего, точно знала, что пропало, просто посмотрев на кучу своих сокровищ, словно какой-нибудь легендарный дракон.
Прыжки Джайи стали длиннее, она сильнее разматывала веревку и почти падала вдоль стены башни. Веревка со свистом скользила между перчаток, и сквозь толстую ткань она начала ощущать жар. Она спускалась довольно быстро, как ей и требовалось: призраки, словно грозовые облака, медленно двигались вниз.
Джайя тяжело приземлилась, и от удара у нее заболела левая нога. Она что-то проворчала и побежала вокруг фундамента башни, оставив веревку привязанной. То, что она оставила явное указание на способ проникновения внутрь, для нее теперь не имело большого значения.
Шум в башне уже начал привлекать внимание. Внезапно, словно ночные маяки, ожили другие башни города. Королевская Академия загудела, и народ повалил из таверн и домов на улицы, чтобы узнать, что случилось.
Они глядели вверх, наблюдая, как тусклые магические призраки перемещаются от одной башни к другой. Теперь к призракам присоединились более плотные фигуры – патрулировавшие небо воздушные рыцари на огромных хищных птицах-аэстирах.
Джайя развернулась и смешалась с толпой, медленно отступая шаг за шагом. Лучшим способом привлечь внимание было бежать с места преступления. Спрятаться лучше всего, присоединившись к массам. Наконец она добралась до заднего края толпы. Она повернулась…
и уткнулась в нагрудник кирасы огромного кьелдорского рыцаря.
Она подняла глаза. На солдате был огромный шлем с крыльями и изысканный медальон, обозначавший его принадлежность к элитной гвардии. Только шлем был немного искривленным, а его медальон был наполовину спрятан под нагрудником. Стражник, казалось, рассматривал ее из-под изогнутых, редких бровей.
– Что происходит, клянусь Фрексом? – спросил он. От него сильно несло алкоголем и луком, и этот запах едва не сбил Джайю с ног.
Джайя широко открыла глаза, стараясь выглядеть максимально невинной. Она вспомнила хранителя королевского мага и постаралась придать своему лицу такое же выражение.
– Какое-то сражение магов, – сказала она, – наверху, в Королевской Академии.
Солдат в огромном шлеме посмотрел вверх на спиральные рисунки в небе и усмехнулся.
– Проклятые маги. Не одна проблема с этими читателями изъеденных молью книг, так другая. – Он отвернулся и сплюнул.
– Да, сэр, – сказала Джайя, глядя на высокого мужчину.
– Тогда тебе лучше пойти со мной, и мы посмотрим что… Что случилось?
Джайя качнулась вперед, приложив руку ко лбу, и прижалась к груди элитного стражника. Затем она почти тут же выпрямилась.
– Прощу прощения, – сказала она, краснея от смущения на залитой огнем факелов улице. – Я не знаю, что на меня нашло. Слишком сильно волнуюсь. Вы не проводите меня до моей гостиницы?
Стражник нахмурил редкие брови, и Джайя увидела, что он усиленно перебирает возможности. Тут над головами взорвалось что-то, похожее на сине-зеленую звезду, и он снова посмотрел на ночное небо, по которому вдоль и поперек носились огромные птицы и призрачные создания. Он покачал головой.
– Тебе лучше уйти, мисси. Ночь обещает быть долгой.
– Спасибо, сэр, – сказала Джайя, достаточно подобострастно кивая головой, и пошла своей дорогой. За спиной она слышала, как элитный стражник кричал, чтобы толпа разошлась, или собравшиеся в полной мере изведают мощь кьелдорского правосудия.
Джайя быстро добралась до ближайшей казармы воздушных рыцарей. Здесь башни были не столь высокими как у магов, но более широкими, поскольку в них находились насесты для их огромных птиц. В городе находилось полдюжины огромных помещений, покрытых куполами, а остальные аванпосты были разбросаны по королевству.
По ее первоначальному плану нужно было проникнуть в казарму. Теперь же она прошла через главный вход, сверкая медальоном элитного стражника, который украла, прислонившись к нему. Медальон произвел желаемый эффект – стражник в казарме не обратил на нее внимания, когда она промчалась мимо.
Внутри было столпотворение, сопровождавшее вылет воздушного рыцаря – повсюду слуги, одни помощники собирали разбросанные вещи господ, другие готовили гнездо к их возвращению. Пока Джайя шла сквозь толпу к нужной комнате в казарме, на нее не обращали внимания. Воздушные рыцари-офицеры занимали отдельные комнаты, а офицерами считались все воздушные рыцари.
Она проскользнула внутрь и нашла обычную обстановку казарм – койку, стол, два стула, гардероб с несколькими комплектами обмундирования и широкой полкой в середине, пустой деревянный манекен, на который вешают доспехи владельца. Джайя одобрительно кивнула.
Она открыла гардероб и, забравшись внутрь, улеглась на широкую полку. Оперлась спиной на заднюю стенку и вытащила из рубашки зеркало. В темноте казалось, что оно светится по своему желанию.
Джайя закрыла глаза и начала ждать, пока закончатся волнения снаружи.
 
* * * * *
 
Джайя проснулась оттого, что дверь, распахнулась, ударилась о стену и возвратилась на свое место, все это сопровождалось звуком медленного и усталого шарканья обутых ног по камню. Когда стройная блондинка в доспехах воздушных рыцарей опустилась на стул, Джайя открыла дверцу гардероба.
– Плохой день на службе, дорогая? – прощебетала Джайя.
Воздушный рыцарь мгновенно оказалась на ногах, сжимая в руке короткий кинжал. Затем она узнала говорившую и настороженно кивнула наемному магу.
– Почему я не удивлена твоему появлению здесь? – спросила воздушный рыцарь.
– Судьба, лейтенант Бел. Провидение. Одна из тайн магии. – Джайя улыбнулась рыцарю. Наемный маг соскочила со своего насеста и вытащила два кубка и пыльную винную бутылку с темным содержимым.
Беленда Данисдоттир смотрела на наемного мага и ее подарок через стол.
– Я провела полночи, прочесывая город и разыскивая какого-то могущественного и опасного волшебника по приказу королевского мага. И почему мне кажется, что описанный маг – это ты?
– Я может и маг, Беленда, но чтобы могущественный? Опасный? – поддразнивала ее Джайя, прервавшись лишь для того, чтобы зубами вытащить пробку из горлышка. Она понюхала вино, наморщила нос и выплюнула пробку в дальний угол комнаты. Затем разлила густое красное вино по двум бокалам, причем порция Беленды была больше. – Я всего лишь скромный наемный маг, – продолжала она. – Маг для всякой всячины, и являюсь таковым на взгляд столь могущественной волшебницы, как Густа Эббасдоттир.
Беленда издала неприличный звук и сделала большой глоток из бокала, ее лицо мгновенно потемнело. – Где ты взяла эти помои?
– В твоем шкафу, – резко ответила Джайя, прихлебывая свое вино и борясь с желанием его выплюнуть. – Думаю, что сам Джаркельд убрал его туда в ожидании своей победы над гоблинами.
– Не шути. – Воздушный рыцарь, худая и мускулистая, словно пантера, как и полагается быть той, кто летает на огромных птицах и управляет ими, потерла подбородок. – Конечно, королевская боль, извини, королевский маг предположила, что могущественный волшебник вломился внутрь, а потом бесследно исчез.
– Хотя это мог быть обычный вор, у которого смелости больше, чем мозгов… – сказала Джайя.
– Правильно, ты же соответствуешь этому описанию, – прервала Беленда.
– И достаточно знаний, чтобы понимать, что определенные здания в Крове непроницаемы для прямого наблюдения королевского мага, – закончила Джайя.
– Как, например, казарма воздушных рыцарей, – фыркнула Беленда и сделала большой глоток. Видимо, первый глоток убил большую часть вкусовых рецепторов. – И что же ты украла?
– То, что Густе все равно не принадлежало, – строго сказала Джайя.
– Это к делу не относится, – сказала Беленда и взглянула на Джайю поверх кружки. – Покажи, милочка.
Джайя вытащила зеркало и положила его на стол, надеясь, что ее лицо не выдаст настоящей ценности предмета.
Воздушный рыцарь взяла его и повертела в руках.
– Выглядит довольно просто, – сказала она. – В дрожь бросает. Магическое?
Джайя устроилась на стуле и с усилием прикончила свой бокал с вином. Она кивнула.
Беленда подвинула зеркало через стол. Джайя неспешно взяла его и убрала в рубашку.
Воздушный рыцарь отхлебнула еще вина, – Оно представляет ценность?
– Для своего настоящего владельца, – ответила Джайя.
– И кто же это? – Беленда подняла два пальца, чтобы подтолкнуть Джайю к ответу.
– Друг, – ответила Джайя.
Беленда подняла брови. – У тебя до сих пор есть друзья?
Джайя спокойно посмотрела на нее. – Мне бы хотелось так думать.
– Значит, это как-его-там, – сказала Беленда, – не роняет вниз небо, не открывает фирексийскую преисподнюю и не делает ничего, что может угрожать королевству?
– Если бы делало, я бы не давала его тебе, – привела довод Джайя.
Беленда надолго припала к бокалу и наклонила голову к Джайе. – И чего же ты хочешь на этот раз?
– Как обычно, – сказала Джайя. – Убраться из города. Полагаю, что старая Густи закрыла город.
– В этом ты права, – сказала Беленда. – Она заставила нас носиться, словно безголовых цыплят – проверять доки, баржи и купеческие караваны. Прошерстить квартал иностранцев! А! Словно она знает, как проводить военную операцию. Такие проблемы в наши дни, Джайя. Делами управляет слишком много магов, слишком много купцов с пальцами, испачканными в пудинге, и слишком мало настоящих воинов. Мартон Стромгальд, сам Джаркельд – вот это были вожди. А не этот наивный ребенок на троне с его магами-лизоблюдами, – воздушный рыцарь откинулась на спинку стула. – Не хотела тебя обижать.
– Я не обиделась, – ответила наемный маг.
Беленда долго смотрела на Джайю, потом сказала: – Почему я вижу тебя только тогда, когда тебе что-нибудь нужно?
– Потому что нас сближает кризис, – сказала Джайя. – Ты тоже во мне нуждаешься. Я тоже оказала тебе несколько услуг.
Беленда фыркнула. – И как долго ты собираешься ездить на этой лошади?
– Пока она не падет от истощения, – сказала Джайя. – Но на этот раз я пришла с подарком. – Наемный маг выловила медальон стражника и кинула его через стол. Круглый диск повертелся и закружился перед воздушным рыцарем.
Беленда Данисдоттир тихо присвистнула. – Это знак элиты, – сказала она. – Как ты его добыла?
– Я оставила его в живых, если ты об этом, – ответила Джайя.
Беленда взвесила медальон в руке и проворчала: – Напомни мне, почему я опять тебе помогаю?
Джайя вздохнула. – Потому, что ты знаешь, что я не делаю ничего по-настоящему ужасного. Потому, что ты обладаешь врожденным чувством кьелдорской справедливости. Потому, что я помогла тебе в первом тренировочном полете. Потому, что я подарила тебе этот медальон, который добавит тебе немного благосклонности в глазах элитного стражника, и даст возможность похвастаться, когда ты будешь отдавать его. И потому, что ты, как и большинство других рыцарей, на самом деле совсем не любишь королевского мага.
– Густи Королевская Боль, – пробормотала Беленда, глубоко вздыхая. – Ладно, твоя взяла. Но мне нужно поспать как следует. Ты угнездишься в гардеробе?
– Да, – сказала Джайя.
– Придется, – заметила Беленда. – Потому что я собираюсь спать по крайней мере до полудня.
 
* * * * *
 
На самом деле была уже середина дня, когда они покинули гнездо. Джайя провела большую часть времени, беспокойно ожидая, пока Беленда возьмет себя в руки, чтобы полететь. Наконец воздушный рыцарь появилась с большим мешком, который она бросила наемному магу.
– Будешь играть роль помощника перед полетом, – сказала худощавая рыцарь. – Пойдем.
Мешок был тяжелым, и Джайя задумалась, не засунула ли Беленда в него все свои пожитки назло наемному магу. Тем не менее, Джайя накинула капюшон (незачем, чтобы тебя узнали), закинула мешок на плечо и поплелась за жилистой воздушной рыцаршей.
Казармы воздушных рыцарей в городе Кров, как и повсюду в Кьелдоре, были похожими – наследство, тянувшееся (как говорили) со времен самого Урзы. Джайя, как и большинство рыцарей, могла вслепую обойти вокруг них. Они были похожи на огромные каменные грибы, распустившиеся над землей. Их круглые основания поднимались над окружающими строениями, затем гнезда, в которых содержались огромные птицы, раскрывались, словно зонтики. На нижних этажах находились часовые, посты и личные апартаменты воздушных рыцарей. Но, на самом деле, все, что было внизу, существовало для поддержки того, что находилось наверху.
Это было, во всех значениях и смыслах, стойло, только для воздушных существ. Весь верхний этаж, похожий на луковицу шляпки гриба, представлял собой один купол, деревянный каркас поддерживал огромные куски ткани, которые сдерживали самые сильный зимний ветер. В основных направлениях были проделаны отверстия, прикрытые большими ставнями, а через вершину купола выходил дым из центрального очага. Когда Джайя впервые увидела Кров, казарма воздушных рыцарей напомнила ей дымящуюся поганку, поднявшуюся над холодными белыми зданиями королевского города.
Под куполом находились гнезда аэстиров, огромных птиц, которые были сердцем и душой воздушных рыцарей. Эти громадные птицы являлись причиной, по которой воздушные рыцари были лучше, чем их друзья-соперники из различных священных военных орденов и даже (с точки зрения воздушных рыцарей) превосходили саму элитную стражу.
Когда-то аэстиры были дикими хищными птицами, гнездившимися в Карплусанских горах, но изменения климата, принесшие на юг ледяные реки, нанесли свой удар. Огромные ущелья меж гор заполнились снегом и льдом, и Карплусанская горная цепь исчезла.
Тело аэстира с головы до лап покрывали толстые белые перья, переходившие на крыльях от синего к серому. Их шевеление напоминало Джайе серое море с белыми айсбергами.
Говорили, что Кьелдос задолго до того, как основала город, сама приручила первого из них. За прошедшие с того момента годы воздушные рыцари стали одной из самых знатных из различных военных фракций Кьелда. И самой гордой.
Теперь, когда Джайя шла меж огромных гнезд, наблюдая, как воздушные рыцари и их помощники чистят своих ездовых птиц, ее осенила мысль о связи между рыцарем и птицей. В других орденах, даже обладавших собственной кавалерией, считалось, что воздушные рыцари излишне привязаны к своим животным. Джайя, в свою очередь, полагала, что их забота и внимание были вызваны простой прагматичностью – в нескольких сотнях футов над землей все зависело от хороших отношений с твоим транспортом. Со своей стороны различные рыцари, помощники и слуги игнорировали Джайю.
Аэстир Беленды был особенно большим, его суровые глаза желтели, словно кусочки янтаря. Он посмотрел на Джайю так же, как ястреб смотрит на мышь, и Джайя понадеялась про себя, что связь между рыцарем и птицей напомнит аэстиру, что наемный маг это друг, а не еда.
Помощник уже подготовил аэстира к полету: за головой находилось кожаное седло, смотревшееся на огромном хищнике как воротник, а на мощный клюв была надета уздечка.
Беленда вытащила из ближайшей корзины ломоть мяса и подошла к громадному животному, шепча нежные слова. Внимание аэстира переключилось с наемного мага на предлагаемую пищу, и огромная птица опустила голову к Беленде. Воздушный рыцарь поворошила перья за головой птицы, пока гигантская хищница забирала мясо из хозяйской руки. Затем птица легко подняла шею, откинула голову назад, и кусок мяса беспрепятственно скользнул в ее глотку.
Беленда улыбнулась и отвязала вожжи от места крепления. Аэстир последовал за ней, пошатываясь на лапах, увенчанных серповидными когтями. Пока воздушный рыцарь вел его к северному выходу, он выглядел дородным, со слишком тяжелой верхней          частью. Джайя последовала за ними, продолжая сражаться с тяжелым мешком.
На краю платформы Беленда на мгновение остановилась и взглянула на Кров, на сгрудившиеся друг возле друга каменные дома. Далеко на севере, на границе видимости виднелась тонкая белая линия. Это был ледник, предположительно удерживаемый от наступления и сокрушения Кьелдора лишь заклинаниями королевского мага и ее приспешников.
Джайя задрожала от ровного, северного ветра, который зарождался на краю того огромного ледяного покрова и беспрепятственно долетал до нее.
– Мы отправляемся? – спросила Джайя, плотнее закутываясь в меха, – или просто будем любоваться городом?
Беленда повернулась, и Джайя ожидала резкого упрека о недостатке эстетического восприятия у наемного мага. Вместо этого мускулистая рыцарша просто кивнула и отдала команду с помощью вожжей.
Аэстир снова наклонился, и Беленда уселась в седло за его головой. Воздушный рыцарь махнула Джайе, чтобы та подала ей мешок, и маг осторожно протянула его рядом с головой. Только в этот момент Беленда предложила Джайе помощь. Наемный маг ухватилась за протянутую руку, и воздушный рыцарь забросила ее на большую птицу позади себя. Затем Беленда сильно ударила аэстира пятками по шее.
Джайя не была готова к неожиданным для нее, но обычным, действиям воздушного рыцаря, потому что всегда боялась нескольких следующих секунд. Огромная птица расправила крылья и поднялась из гнезда.
На самом деле она наклонилась вперед и упала с края гнездовья, ее тяжелые крылья раскрылись и поймали холодный воздух внизу. Первые несколько секунд они свободно падали вниз. Затем могущие крылья заработали, и аэстир начал подниматься над городом. Беленда, как и другие воздушные рыцари, с которыми говорила Джайя, клялись, что это один из самых приятных моментов во время патрулирования на этих огромных птицах – начало движения, когда вокруг свистит ветер, угрожая выдернуть ездока из седла в забвенье.
Что касается Джайи, то она предпочла бы попрактиковаться творить шаровые молнии в маленькой комнате. Почему-то ей это казалось более безопасным.
Они по спирали поднимались над белым беспорядком Крова, описывая медленную дугу над городом. Внизу Джайя могла рассмотреть большие открытые и новые, укрытые полотном, рынки. Она видела другие, принадлежащие воздушным рыцарям, гнезда аэстиров, всего шесть, разбросанные над городом. Еще можно было видеть тяжелые, низкие строения и башни замка короля Дариена, а за ними – тонкие, украшенные шпили Королевской Магической Академии.
Наемный маг съежилась позади Беленды, тревожась о том, что именно в этот момент она находится вне защиты казармы на тот случай, если королевский маг решит произнести заклинание прорицания, чтобы обнаружить, где находится украденная безделушка. Она ощущала, как зеркало под рубашкой вжимается в ее обнаженную плоть. Зеркало казалось теплым и опасным.
Они летели над стенами, и внизу Джайя видела купеческие караваны, в это время года обычно двигавшиеся медленно и скопившиеся у ворот, чтобы покинуть город. Густа обладала достаточной властью в городе, чтобы удержать даже могущественных купцов, но наемный маг знала, что подобное положение дел долго не продлится из-за разъяренных купеческих гильдий.
Они летели на северо-запад в сторону ледяного чехла. Джайя объяснила Беленде, где хочет, чтобы ее сбросили, и воздушный рыцарь знала это место – моренное поле там, где ледник разрезал слюдяные отложения, которые под воздействием наступающей ледяной стены сияющим каскадом спускались вниз. Джайя знала это место как Мерцающую Долину. Воздушный рыцарь назвала его Пиритовое Ущелье.
В полете не было возможности разговаривать, и Джайя была довольна этим. Аэстир большую часть времени парил, его огромные крылья улавливали мельчайшие восходящие потоки теплого воздуха, поднимающиеся над холодной землей, но даже при этом вокруг седоков гудел ветер, оставлявший Джайю наедине со своими мыслями.
Внутри ей было так же холодно, как и открытым щекам и бровям снаружи. Она верила, что Фрейалис говорила правду о том, что зеркало вылечит Джодаха. Но что, если это была еще одна полуправда, еще один кусочек головоломки? Что ей тогда делать? Отправляться обратно на Лат-Нам, чтобы предъявить Джодаха у ворот Школы Невидимых и посмотреть, что в этом случае будет делать коварная Герда?
Они летели весь остаток дня и, только когда солнце наконец-то практически опустилось за горизонт, начали снижаться. Беленда посадила их на плато и, пока Джайя устанавливала грубую кожаную палатку и зажигала огонь (естественно, магическим способом), воздушный рыцарь отправилась на своей птице на поиски обеда. Когда плато покидали последние лучи солнца, пара вернулась. Огромный хищник нес в когтях что-то красное и серое. Джайя подумала, что когда-то (скажем, двадцать минут назад) это мог быть страшный волк.
Теплое, окровавленное мясо предназначалось аэстиру, вырывавшему из тела огромные куски и с удовольствием их проглатывавшему. Джайе и Беленде пришлось довольствоваться холодным, сухим сыром, который они запили остатками старого красного вина, подогретого на огне в оловянном горшке. Теплое вино на вкус было не лучше холодного, но, казалось, сумело заставить кровь Джайи бежать быстрее.
Беленда, не говоря ничего, смотрела на огонь.
Наконец Джайя произнесла: – Корл за твои мысли, Бел.
– И куча золота для появления, – ответила воздушный рыцарь, заканчивая старую поговорку. – Я просто думала о том … о том, насколько все стало плохо.
Джайя поплотнее запахнулась в меха. – С каждой зимой становится все холоднее и труднее.
Беленда Данисдоттир покачала головой. – Я не об этом. Я о Кьелдоре. Холод словно вытягивает из нас, из народа, жизнь. Дариен – в лучшем случае слабый король, наивный, на которого влияют купцы, рассматривающие войска лишь в качестве способа разрешения своего междоусобного соперничества. За все лето я лишь дважды была в Кьелде, и оба раза лишь для того, чтобы доставить послание от одного торгового дома другому. Мы же воздушные рыцари! Лучший, самый элитный из военных орденов! А теперь нас используют только как посланников и разведчиков.
– Настали тяжелые времена, – сказала Джайя, холод грозил победить даже ее внутреннее тепло.
Беленда кивнула. – Все больше и больше деревень и маленьких городков оказываются покинутыми, и все больше людей ищут нашей защиты. А кто мы? Мальчики на посылках для купцов. – Беленда сплюнула, и Джайя порадовалась, что плевок замерз, не долетев до земли. – Мы всегда были гордым орденом.
– Вы нужны, – сказала Джайя. – Как пример. Как предводители и защитники. Умертвия Лим-Дула на подъеме…
Беленда покачала головой. – Некромант не является угрозой, Джайя. Ты слушаешь слишком много глупостей, которые распространяет Академия, чтобы сохранить королевскую поддержку. Не хотела принижать твои магические способности, но некроманта легко удержать, его предполагаемые войска – всего лишь кости и мертвая плоть.
Джайя пожала плечами под своими мехами, думая о стражниках Лим-Дула и той твари, что едва не убила их с Джодахом в пещере. Она не хотела выказывать раздражение политикой, в том числе и конкретной.
Но ей нужно было сказать хоть что-то. – С маленьких ферм приходили донесения, что среди созданий Лим-Дула есть и кое-что другое. Поэтому-то фермеры и бегут.
Беленда театрально подняла руку, и Джайя подумала, правильно ли она поступила, позволив ей выпить большую часть вина.
– Они бегут от холода. И варваров. Вот настоящая угроза – варвары. Лед гонит эту толпу на юг, в кьедорские земли. Они захватывают наши исконные территории. Вот что не улавливают «королевская боль» и ее дружки-купцы. Мертвецам не нужна земля. Варварам нужна. Кто-то должен выступить в защиту, снова сделать Кьелдор великим.
– Ты все-таки не можешь не обращать внимания на сказки, – уколола ее Джайя.
– Истерия, – сказала Беленда, – подстрекаемая купцами и мистиками. Я всегда считала, что ты выше того, чтобы опускаться до этого вздора. Да, я знаю, что ты маг, но ты похожа на Густу и ее людей не больше, чем я. Вот почему я помогла тебе выбраться, ты же знаешь.
Джайя лишь кивнула в ответ.
– А почему? Потому что я ненавижу то, что с нами происходит! Я ненавижу разделение, слабость и мягкость. – Беленда наклонилась над огнем и тихо сказала: – Среди нас есть такие, кто не позволит себе опуститься до них.
Джайя откинулась назад. Меньше всего ей хотелось оказаться вовлеченной в заговор, особенно в чужой.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Джайя. – О ком ты говоришь?
– Небольшая группа мужчин и женщин, – сказала Беленда, раскачиваясь на корточках. – Стремительно набирающая вес во всех военных орденах. Те, кто остаются верными прошлому, кто помнит рассказы о Джаркельде, Стромгальде и самой Кьелдос и хочет делать то, что необходимо для спасения великого народа от самого себя.
– Я не считаю Кьелд самым страшным врагом самого себя, – сказала Джайя. – У вас уже есть ледники, варвары и этот некромант…
Беленда фыркнула. – Ты не слушаешь! С некромантом можно иметь дело! Я слышала рассказы о том, что ледники давно уже расплавились бы, если бы не маги, стремящиеся сохранить свою силу! А что до варваров… – Она потерла щеку. – Ну, они всегда были опасными. Кровавые дикари. Но как только мы соберем людей, то их трусливые, покрытые шкурами спины окажутся по ту сторону гор. Это я тебе гарантирую.
– Ты говоришь о революции? – спросила Джайя.
– Я говорю …, – Беленда причмокнула губами, словно пытаясь подобрать правильное слово. – Корректировка. Кьелдору необходима корректировка. Во взглядах. В этике. И в могуществе. Я думаю, что те, кто верен истинному величию прошлого, могут провести эту корректировку.
Джайя постаралась уклончиво кивнуть. – Ты рассказываешь мне об этом из-за …
Беленда пожала плечами. – Мы можем использовать в наших рядах одного или двух метателей молний. Я не настолько упряма, чтобы не понимать, что заклинатель может быть полезен в качестве союзника. Даже простой наемный маг.
– Ага, – сказала Джайя. – Это часть моей точки зрения. Я простой наемный маг. Это означает, что я не участвую в революциях, если не заплатят. – Джайя старалась казаться дерзкой, но Беленда словно ушла в себя, пока наемный маг отвечала.
После молчания воздушный рыцарь произнесла: – Это небольшое недоразумение в башне «королевской боли». За это заплатили?
Джайя подумала о том моменте, когда в последний раз видела Джодаха – со связанными руками, чтобы не пораниться, его горло болело и горело от крика, мышцы были безумно напряжены.
Она кивнула. – Для меня – довольно много.
Беленда издала хрюкающий звук и сказала: – Ладно, подумай об моих словах. Я могу только просить об этом. Ложись спать. – С этими словами она проглотила остатки вина и пошла устроить аэстира на ночь.
Джайя вычистила посуду после еды и забралась в маленькую палатку. Когда Беленда проскользнула внутрь, Джайя лежала с закрытыми глазами и размеренно дышала, притворяясь спящей, но сон не шел к ней. Она совсем не хотела продолжать разговаривать на эти темы.
Утром Беленда предоставила Джайе упаковывать палатку, а сама вывела аэстира на охоту. Они вернулись с небольшим, бледным червем, похожим на гусеницу-многоножку. Затем они снова поднялись в воздух и летели большую часть дня, пока не добрались до пункта назначения. Внизу слюда, окруженная ледником, сияла, словно алмазы под чистым небом.
Беленда посадила аэстира, и Джайя соскользнула у него со спины. Беленда не потрудилась спускаться.
– Ты подумала над моими словами?
Джайя пожала плечами под мехом. – Я сама себе хозяйка, Бел. Ты же знаешь. Твои слова звучат правдоподобно, но я не подхожу для революций. И считаю, что снаружи вам грозят бóльшие опасности, чем изнутри.
Беленда расстроенно вздохнула и посмотрела на горизонт. – Ты уверена в том, что хочешь здесь оказаться? Кажется я заметила неподалеку хижины варваров.
Джайя снова пожала плечами. – Я направлялась именно сюда.
Беленда сурово посмотрела на Джайю. – Эти дикари мало похожи на людей. Тебе нужна помощь?
Джайя позволила себе улыбнуться, чтобы казаться сильнее, чем на самом деле. – Я справлюсь. Я принесла свою помощь с собой. – Она коснулась груди, и нащупала зеркало.
– Ты сказала, что оно принадлежало другу, – сказала Беленда. – Этот «друг» не окажется одной из тех ледяных обезьян с руками до земли?
Джайя аккуратно подобрала слова. – Мой друг сейчас в руках этих варваров.
Беленда перегнулась через седло и спросила: – Ты уверена, что тебе не нужна помощь?
Джайя выпрямилась во весь рост. – Бел, с каких это пор наемному магу нужна помощь против ледяных обезьян?
Беленда подняла руки. – Просто спросила. После всего этого было бы неприятно увидеть, что с тобой что-то случилось.
Джайя улыбнулась от всей души. – И тебе того же, Беленда Данисдоттир. Окажи мне услугу. Обдумай все сама перед тем, как присоединиться к группе, которая собирается изменить мир. Эти перемены могут оказаться не к лучшему.
Беленда хмыкнула и ударила птицу коленями. Аэстир расправил крылья и поднялся в воздух, подняв вихрь из снега и обломков слюды вокруг ног Джайи. Та посмотрела вверх на то, как воздушный рыцарь описала огромную дугу.
Джайя смотрела на юг до тех пор, пока Беленда не превратилась в маленькое пятнышко на горизонте, и удостоверилась, что та не вернется «на помощь». Только после этого она начала спускаться по неровному, усыпанному слюдой склону в сторону лагеря варваров.
 
* * * * *
 
В свою очередь Беленда подождала, пока она не удалилась от ущелья на юг достаточно далеко, чтобы Джайя ее не увидела. Только после этого она натянула поводья и направила аэстира на запад – к Замку Трессерхорн.
 

Глава 9 

Сердца и умы
 
Тот факт, что Кьелдор был известен как «Ледовая цивилизация», не означает, что он был единственной цивилизацией на Терисиаре. Изолированные аванпосты гномов сражались против увеличивавшихся и уменьшавшихся орд гоблинов и орков. В Финдхорне и Явимайе выжили эльфы, а в подводных дворцах кишели люди-рыбы. Все эти расы страдали оттого, что не были людьми, и потому со временем исчезли и не вошли в историю, написанную людьми.
Даже утверждение о том, что Кьелдор был единственной великой человеческой цивилизацией на Терисиаре, является ошибочным. Лед вынудил целые народы вести кочевой образ жизни, и они изменились, чтобы встретить свой новый мир. Из этих кочевников лучше всего известны балдувийцы с севера Карплусанских гор, в основном – благодаря длившимся долгое время сражениям с кьелдорцами.
Аркол, ученый из Аргива
 
Джодах бежал так долго, что не мог вспомнить, когда все началось. По правде говоря, он вообще не мог ничего вспомнить наверняка. Старые мысли, старые воспоминания, старые сожаления – они словно вытаскивались из него, едва приходя на ум, ускользали от его сознания и служили пищей для усиления гонящимся за ним сущностей.
Следовавшие за ним по пятам сущности сводили его с ума, в том числе и из-за того, что были невидимы. Они, словно наполовину оформившиеся твари, неуклюже двигались по несметному числу коридоров за его спиной. Он попробовал открыто их встретить, но его глаза соскальзывали с них, как будто они были сделаны из чего-то, отражавшего сам свет. Иногда они словно бы трепетали и увядали, иногда – заполняли смутными, сероватыми тенями, заполнявшие залы позади него.
Они взывали к нему на языках, когда-то бывшими человеческими, а теперь превратившимися в бессмысленные звуки и крики. Он не мог понять слов, но у него сдавливало грудь, а сердце начинало стучать в ответ. Он плакал от звука неизвестных голосов, и, когда убегал от них, по его лицу катились слезы.
Залы тоже словно обманывали его, они были одновременно знакомыми и чужими, надежными и призрачными. Некоторые он помнил, например старый дом в поместье, где он вырос. Джодах дважды обнаруживал себя в главном зале со старой черной и белой плиткой лишь затем, чтобы повернуть за угол или войти в другую комнату и обнаружить, что оказался в каком-то другом месте, далеком от того места, где, как он считал, должен был бы быть. В глубине души он знал порядок этих комнат, план перехода от одной к другой, но какой-то зловредный божок разбросал их, перемешал, чтобы превратить в лабиринт с зеркальными стенками, откуда он не мог спастись.
Комнаты изменялись от оштукатуренного дерева до хорошо подогнанного камня, до неровных пещер и даже до ледяных туннелей. Там были всевозможные библиотеки, в том числе и книгохранилище Лим-Дула. Были лаборатории, заполненные светящимися жидкостями, двигавшимися по спирали в изогнутой стеклянной посуде и покрытых инеем перегонных кубах. Были спальни, кабинеты и личные комнаты, изводившие своей известностью и расстраивавшие своей странностью.
Изредка встречались зеркала. В большинстве отражался испуганный, измученный старик, проходивший перед ними, но некоторые показывали молодого, худого мужчину с жидкой бородкой. Иногда возникали лишь ужасные серые тени. Он с криком убегал из этих комнат.
Во время бега он чувствовал, как его разум начал покидать его, присоединяясь к оставленным позади сожалениям, воспоминаниям и слезам. Теперь он был в этом уверен. Он помнил только бег, но не то, откуда он бежал. Он обнаруживал себя в каком-нибудь месте или комнате, и там его догоняли преследователи, и он бежал вновь, сумасшедший и безумный, пока, измучившись, не оказывался в новом месте.
Он был в огромной комнате, заполненной рядами сидений. В какой-то момент он знал, что вскоре комната заполнится учениками, которые придут послушать его рассказы. Затем в центр комнаты начали просачиваться тени, и он побежал.
Он был у подножия огромного ледника, гигантской занавеси-стены изо льда, возвышавшейся над ним, и вспомнил, что чувствовал себя очень довольным оттого, что установил ее здесь, чтобы защитить своих учеников от опасного мира за ней. Затем сквозь эти ледяные стены и тонкую облицовку начали двигаться тени, и он рванул оттуда.
Он был в одной из комнат своей школы, удобной, но незнакомой. Вокруг лежавшего в гробу тела были зажжены свечи. Он знал, что боится взглянуть на тело, и еще больше боится, что не узнает его. В тени за ним что-то зашипело, словно по дереву прошуршали змеиные чешуйки, и он побежал.
Каждый раз периоды бега казались длиннее, темнота в его разуме разрасталась, а важные части погружались глубже. Теперь он хватался за все воспоминания, которые у него были, хотя они были спутанными – Лешрак, Лим-Дул, хранитель, Джайя, но они разлетались вокруг него словно разбитое стекло, а он продолжал бежать.
Вдалеке он услышал колокол, и резко остановился. Он слышал только собственное хриплое дыхание и громкие удары собственного сердца. Крики преследователей затихли. Не было ли это новой пыткой в его личном аду? Затем колокол зазвонил снова, тихо звуча в длинных коридорах и комнатах с призраками.
Он звал его.
Джодах снова побежал. На этот раз не от своих преследователей, а на звук колокола. На перекрестках он останавливался и ждал, пока снова раздастся звон. Затем он торопился в новом направлении.
Колокол звучал так, словно был медным. Его звук был на тон тяжелее, чем у сделанного из нежного серебра, и не таким глубоким и тяжелым как у железного. Поняв, что может определить структуру колокола только по его звуку, Джодах поспешил вперед, обрадованный этим открытием.
Мелькание теней, видимое уголком глаза, больше его не тревожило, и у него больше не было на них времени. Вместо этого тени неумолимо следовали за ним, как прилив, набегающий на берег.
Наконец звук привел его к огромной арке, выходившей к пустому городу. Джодах неуверенно остановился. Да, колокол звенел где-то в городе. Небо было затянуто облаками, на земле лежал тонкий туман, скрывавший мостовую.
Колокол зазвенел, и Джодах осторожно пошел меж зданий. Строения казались опустевшими, словно жители покинули их лишь несколько мгновений назад. Это действительно казалось знакомым, как и многое другое. Поперечные улицы на каждом перекрестке, изгибаясь, уходили вдаль, и Джодах сообразил, что город был спланирован в форме огромного круга, а он направляется к его центру.
Колокол продолжал звенеть, в это время он добрался до центра города, огромной площади, над которой доминировал фонтан. У него был широкий каменный ободок, а в центре возвышался большой постамент с четырьмя львиными мордами, смотревшими в четыре разных стороны. Джодах подумал, что здесь должны быть голуби, и над головой раздался звук хлопающих крыльев. Против воли Джодах посмотрел вверх, но там был только туман.
Колокол убавил громкость, заколебался и остановился. Он больше не требовался. Джодах был там, где должен был быть.
Он пошел к фонтану и посмотрел по сторонам. От центральной площади во все стороны расходились дороги, на этих дорогах были темные сущности, которых все время его преследовали. Они держались в отдалении, чего-то ожидая.
Ожидая его.
Джодах заглянул через край фонтана, рассчитывая, что он будет заполнен растениями, грязью и мертвыми существами, но вода была чистой и лишь слегка колыхалась. На дне фонтана что-то мерцало.
Джодах на мгновение остановился, глядя на мерцающий предмет. Затем он сел на край бортик фонтана и сунул руку в воду. Она была прохладной, но не холодной, и казалась густой, словно ртуть, пока он тянулся к предмету и вынимал его на поверхность.
Это было зеркало размером с его ладонь, отполированное с обеих сторон. Оно казалось тяжелым, крепким и подлинным. Джодах повертел его в руках и заглянул в него. В зеркале отразилось его лицо, более старое, чем он помнил, но моложе, чем должно было быть.
В зеркале что-то блеснуло, и сквозь плечо Джодаха-отражения стало вырисовываться другое лицо. Он вздрогнул и посмотрел через плечо, но там ничего не было. Он в одиночестве находился у фонтана на центральной площади, у всех выходов его поджидали тени.
Он снова посмотрел в зеркало и обнаружил, что второе лицо тоже принадлежит ему, словно в зеркале была иллюзия, трещина, позволявшая отражению двоиться. Но поврежденное отражение выглядело лучше – более уверенным в себе, более мудрым, более знающим и понимающим. Пока он смотрел, второе лицо медленно переместилось по поверхности зеркала, наложившись на его собственное.
Когда второе лицо покрыло первое, Джодах почувствовал, как в его разуме возникло что-то прохладное и расслабляющее. Оно словно прошло сквозь его череп внутрь тела. Оно придало силу. Оно успокаивало и казалось очень, очень знакомым.
Это был он сам. Он хранил часть себя в зеркале под замком, чтобы вернуть, когда потребуется. Теперь он в этом нуждался, и чувствовал, как к нему возвращаются жизнь и здравый рассудок.
Его жизнь. Больше, чем две с половиной тысячи лет. Все пришло к нему, но не внезапным наводнением, как бывало раньше, а медленным просачиванием воды, вытапливаемой из снега. Джодах медленно вспоминал, кем он был.
В темные времена, когда собирались ледники, он был ребенком. Он обучался базовым магическим навыкам, убегая от нетерпимой Церкви, чья вера была забыта уже давно. Он оттачивал свои умения под бдительным руководством обманывавшего его наставника, рассматривавшего его только как инструмент для своих целей. В конце концов он нанес поражение этому фальшивому союзнику. (Майрсил! он вспомнил имя и насладился его горьким вкусом.) Он отправился учиться дальше, в общину магов, известную как Город Теней. Затем он руководил им в течение поколений, став известным как Вечный Архимаг, Бессмертный Чародей Школы Невидимых.
Джодах улыбнулся. Город Теней когда-то был Колледжем Лат-Нама, а теперь стал Колледжем Невидимых. Все меняется. Все остается тем же самым. Ледники размалывают горы, и те превращаются в равнины. Болота высыхают из-за отступления моря и становятся сосновыми рощами. Океаны отступают, и появляется больше топей с соленой водой. При этом все остается частью пейзажа.
Изменение и равновесие, в этом заключался главный секрет магии, который Джодах теперь помнил слишком хорошо. Перемены заполняли землю своей магией, маной, и он знал, как ее вызывать и придавать тот облик, который считал нужным. Он пережил многие изменения земли, он обладал огромной силой, которая без памяти и знаний была потеряна.
За все прошедшие годы Джодах изменился и не изменился одновременно. Его тело старело настолько медленно, что он приобретал седую прядь или морщину за всю жизнь другого смертного. Это началось здесь, в настоящем варианте фонтана, который теперь занимал его разум. (Да, все это происходило в его разуме, он это знал хорошо.) Он случайно искупался в фонтане, и от этого его старение замедлилось, хотя и не остановилось. Для всех, кроме действительно бессмертных мироходцев, Джодах казался нестареющим и неумирающим.
При этом с течением лет он изменялся. Друзья вырастут, постареют и, в конце концов, умрут. Враги вырастут, постареют и, в конце концов, умрут. Любимые вырастут, постареют и, в конце концов, умрут. Блестящие идеи одного поколения станут самыми тяжелыми проблемами следующих. Наследия, ценившиеся больше жизни, от пренебрежения сгниют и рассыплются в пыль. Разные люди будут совершать одни и те же ошибки, и Джодах будет видеть, как, вне зависимости от его собственных действий, все будет повторяться снова и снова.
Повторение размололо его, как гору размывает ледяная река. Гора оставалась на том же месте, но была разрушена, разломана безжалостным жерновом ледника. В конце концов гора будет полностью уничтожена.
В первый раз Джодах едва не сошел с ума. Пораженный печалью по умершим. Пораженный раскаянием от произнесенных или непроизнесенных слов и разделенных или неразделенных чувств. Сожалением от невыбранных дорог. Он разрывался не от накопленных знаний, а от эмоций, накопившихся за несколько жизней. В конце концов Архимагу Джодаху (еще не Вечному Архимагу) придется преобразовать себя или сойти с ума.
Поэтому он преобразовал себя или, скорее, нашел для себя способ начать все заново. Он мог поместить все свои знания внутрь приспособления, зеркала, и после этого стереть их из своего мозга. Затем, медитируя над зеркалом, он мог восстановить все что утратил, но без эмоциональных дополнений. Он все еще чувствовал боль от утраты жены в прошлом, но это было слабым, приглушенным, как звук далекого грома, и не представляло немедленной угрозы.
В последний раз что-то пошло не так. Нет, не так пошло много чего. Он вспомнил все до ритуала, позволявшего ему поместить воспоминания в зеркало, и начала заклинания очищения своего разума. После этого все состояло из кусочков и фрагментов – Лим-Дул, Джайя и Фрейалис.
Он сделал паузу и решил, что, да, Фрейалис была здесь. Это никогда не являлось хорошим знаком.
Джодах оторвался от зеркала и увидел, что находится в затянутом туманом городе без названия, в котором он впервые нашел фонтан. Он был в воспоминаниях, и, если бы Джодах подумал как следует, то вспомнил бы страх, который он чувствовал в то время, как у него сосало под ложечкой от поднимавшейся паники, когда гоблины почти нашли его, прятавшегося в противной воде фонтана.
Джодах поднял взгляд и увидел тени, выстроившиеся на краю площади. Они обладали формой и плотностью, и он мог смотреть на них, не вздрагивая. От них больше не отражался свет, они не мерцали и не блестели. Это были его воспоминания, чувства, сожаления, но теперь, вооруженный знаниями, убранными в зеркало, он мог встретить их лицом к лицу.
Там была путаница. Конечно, он чувствовал, что весь его мысленный дом был путаницей, которая нуждалась в очистке и уборке. Теперь призраки его прошлого стояли бок о бок безо всякого порядка. Здесь был Джонте, практичный шутник из его третьего века, и Алиана, его последняя жена, которая вызвала к жизни огромные серебряные статуи на покрытых стеклом Адаркарских Пустошах. Здесь был Шаннан, толстый, легкомысленный маг, открывший подлинные записи Драфны, Воска, его первый учитель, и Сима.
Сима, его первая жена. Темноволосая и маленькая, она всегда топала ногой, когда Джодах говорил глупости. Это было часто, как он мог теперь вспомнить. Он посмотрел на нее и вспомнил их первую встречу на улицах Геда. Он вспомнил последний раз, когда видел ее, плача у ее смертного одра, окруженный друзьями и свечами. Ее смерть вызвала его первое безумие и решение этой проблемы. Теперь он, по крайней мере, мог вспоминать о ней, и, при этом сдерживать безумие.
Сима открыла рот и сказала: – Думаю, что с ним все будет в порядке. – Этот голос совсем не был похож на симин, у него был восточный акцент.
Джонте, проклятие его третьего века, заговорил странным женским голосом: – По крайней мере, он перестал кричать. Я считаю это хорошим знаком.
Сима слегка наклонила голову, и Джодах увидел, что она была немного опечалена тем, что это объединение скоро закончится.
– Джодах, – сказала она, ее «Дж» звучало почти как «й». – Ты с нами?
Джодах кивнул. Да, он слишком долго находился в запасниках своей памяти. Ему надо вернуться, чтобы создать новые воспоминания, чтобы продолжался цикл изменений. Именно это заставляло существовать магию, а он был ее частью.
Сима выгнула дугой брови. – Давай, старик. Джодах, ты с нами?
В шатре варваров Джодах заморгал и открыл глаза. Лицо Джайи нависало в нескольких дюймах от его носа. За ней, скрестив руки на груди, стояла крупная, мускулистая блондинка.
– Конечно, я с тобой, Джайя Баллард, – спокойно сказал Джодах. – А где мне еще быть?
 
* * * * *
 
Изнутри шатер был большим, но уютным, и Джодах сразу понял, что здесь жил важный человек, главный шаман балдувийцев. Решетка из связанных крест-накрест деревянных планок образовывала крышу над его головой, поддерживая толстый двойной покров из шкур. Здесь было тепло и безопасно только потому, что подобные вещи создавались теми, кто полагался на них в вопросах жизни и смерти.
Джодах медленно сел, и Джайя попятилась. Большая женщина не сдвинулась с места на грубом стуле у очага.
– Ты с нами? – снова спросила Джайя.
– Я с вами, – ответил Джодах. – Можно другой вопрос?
Джайя удивленно дернулась. – С тобой все в порядке?
– Помоги мне встать, – сказал Джодах и оперся на Джайю, пока вставал с грубо сделанной кровати. Он потянулся, вздрогнул и потер плечо в том месте, где Хранитель Трессерхорна его вывихнул. Оно едва болело. – Как долго я был без сознания?
– Десять дней, – ответила Джайя.
– И последние семь ты провел здесь, – сказала блондинка, – крича на этой койке. Еще день, и, скажу тебе, мои шаманы взяли бы все в свои руки. Они спорили о том, являешься ли ты даром или проклятием богов стихий.
Джодах взглянул на крупную женщину и сказал: – Благодарю тебя за гостеприимство, вождь.
Большая женщина встала. – Ловиса Холодные Глаза, – сказала она. – Вождь своего племени, которая убила белого медведя и получила свое настоящее имя самой молодой из моего рода.
Джодах краем глаза посмотрел на Джайю. – Полагаю, что это важно.
Вождь со светлыми волосами посмотрела на Джодаха с холодным безразличием. – Я вождь своего народа. Мой народ силен, а я еще сильнее. Наемный маг говорит мне, что ты – тоже предводитель, и пленник некроманта. Мы охраняли тебя, пока Баллард выкрадывала твою магию у жителей низин.
Джодах кивнул. – Я ценю твое гостеприимство.
Ловиса Холодные Глаза мощно фыркнула. – Ты просто еще один житель низин. Мы оберегали тебя потому, что наемный маг помогла мне много лет назад. Ездок на ястребе, видимо, тоже был ей обязан, поэтому мы не открыли по нему огонь.
Джодах посмотрел на Джайю.
Наемный маг просто пожала плечами. – Что я могу сказать? Я играю по-честному.
– Теперь, раз ты больше не кричишь, – сказала вождь варваров, ­– вопрос состоит в том, что нам с тобой делать?
Джайя добавила: – Джодах, что ты помнишь?
Джодах моргнул. – Помню. Все. Я помню, кто я такой, что делал и … Ага, – сказал он и посмотрел на свои ноги. – Я понял, о чем вы. Вы хотите знать, что я помню из происходившего после Ритуала Эмоций. Я не помню, как покинул школу, только как пробудился в Трессерхорне. Эта часть как в тумане, но я помню, как проводил исследования для некроманта. И я … – Он сделал паузу, затем его лицо застыло. – Я помню его кольца.
– Кольца? – спросила Джайя. – А что с ними?
Джодах проигнорировал вопрос. – Я помню свою работу, исследование, которое я делал для Лим-Дула. Это было важно. Ужасно важно. Сейчас он могущественнее, чем когда-либо. Я помню тебя, Джайя, спасение, и то, как мы попали в … безопасное убежище. Но после этого – ничего.
– Ты был в тяжелом состоянии, – сказала Джайя. – Чтобы держать тебя под воздействием, некромант использовал вызывающую привыкание пыльцу, которая тебя убивала. Мне пришлось позвать на помощь.
– Ты имеешь в виду этих балдувийцев? – Он кивнул в сторону Ловисы.
Джайя пожала плечами. – Несколько хуже. Я попросила помощи, – она позволила себе понизить голос, – у Леди. У Фрейалис.
Джодах кивнул, когда Джайя подтвердила его собственные воспоминания. – Ты заставила Фрейалис мне помочь? Удивительно.
– Она была тебе обязана, – сказала Джайя. А теперь мы ей обязаны, мысленно добавила она.
– Ты играешь с другими по-честному, – сказал Джодах.
Джайя открыла рот, чтобы объяснить всю цену помощи Фрейалис, но вождь балдувийцев сильно стукнула рукой по столу.
– Гм! Ты приносишь чародеев и разговариваешь с богинями, Баллард. Ты меня впечатлила. Но вопрос остается, что мы будем делать с тобой сейчас? Мои шаманы ожидают, что я добьюсь какой-то поддержки в ответ на то, что мы не пожертвуем тебя богам стихий.
Джодах коснулся руками висков. – Да, да, – сказал он. – Что я могу сделать?
– У нас возникают большие проблемы с умертвиями, и с каждой зимой они все хуже, – сказала Ловиса. – Эта зима – самая плохая из всех. Каждый год все больше моих людей гибнет от войск Лим-Дула. Я хочу, чтобы ты помог убить некроманта и помог нам уничтожить его армию умертвий. Ты отправишься с нами и разрушишь Трессерхорн.
Джодах на мгновение замер внутри шатра с куполообразной крышей. В конце концов архимаг просто произнес: – Я не могу помочь.
Джайя против воли закричала, а лицо Ловисы Холодные Глаза исказилось от гнева.
– Джодах! Не говори им этого! – начала Джайя.
– Ты – житель низин, – сказала Ловиса. – У тебя не больше чести, чем у животного.
Джодах поднял руку, и обе женщины замолчали. – Я не могу помочь вам победить Лим-Дула в одиночку. В качестве патрона у него есть мироходец, Лешрак Ночная Тень, а его я победить не могу. Дальше, я знаю, что он усиливается благодаря нанесенным им потерям. С течением времени он становится сильнее. Если я буду сопровождать твой народ на осаду Трессерхорна, он может убить нас всех. Да, он очень опасен, и, может быть, благодаря моей собственной деятельности …
Джайя прервала его. – Ты не можешь покинуть их после того, как они помогли тебе.
Джодах снова поднял руку, прося тишины. – Я сказал, что не могу разбить Лим-Дула ни в одиночку, ни только с вашими силами. Нам нужно найти еще помощь.
– Откуда? – спросила вождь. – От горных гоблинов? Может быть там есть древний дракон, который в долгу у наемного мага?
– От кьелдорцев, – сказал Джодах.
Вождь откинулась назад и громогласно рассмеялась. – От жителей низин? – хмыкнула она. – Они как ледяные крабы. Внутри своих крепких городов они изнежены.
– У них есть некоторое количество подготовленных военных орденов, – сказал Джодах. – У них лучше оружие. Вас больше, и вы знаете местность. Вместе вы сможете противостоять силам некроманта.
Ловиса Холодные Глаза фыркнула. – Они никогда не станут говорить с нами, – сказала она.
– Но они будут говорить со мной, – спокойно сказал Джодах. – И, как ты уже говорила, я тебе должен. Смогу ли я расплатиться лучше, чем преложив союзников?
– Джодах, – сказала Джайя. – Я не уверена, что это самая лучшая идея. Кьелдорцы могут не оказаться твоими друзьями. – Она долго смотрела на Ловису, словно решая, говорить или нет. – Твоя помощница в школе, Герда Эагисдоттир, несет ответственность за твое похищение. Ее кузина, Густа Эббасдоттир, является Королевским Магом Кьелдора.
– Похожие имена, – задумчиво произнес Джодах. – Всегда их путал.
Джайя аккуратно подбирала слова. – Герда по-видимому похитила тебя после твоего ритуала, но до того, как ты восстановил свою память. Она попросила Густу сохранить твое зеркало, просто на всякий случай.
– Хмм! – прорычала Ловиса. – Типичный подход жителей низин! Разбросать все на все четыре стороны!
– Когда я получала обратно твою вещь, я подслушала два разговора, – сказала Джайя. – Она, Густа, сильно злилась на кузину Герду, за то, что ты оказался в лапах некроманта, но она все равно хотела сохранить у себя твое зеркало и не делала ничего, даже когда услышала о том, что ты снова на свободе.
Джодах свел руки вместе, сложил указательные пальцы и прижал их к губам, пока Джайя излагала детали своего вторжения в башню королевского мага.
Когда она закончила, он просто сказал: – Хорошо.
– Хорошо? – Джайя подняла брови.
– Хорошо то, что Густа достаточно сообразительна, чтобы не верить Лим-Дулу, и у нее хватает силы воли, чтобы противостоять своей кузине. Она станет хорошим другом при дворе, – Джодах слегка улыбнулся.
– Другом? – плюнула Джайя. – Эти женщины ответственны за твои страдания в Трессерхорне! Они бросили тебя гнить там! Ты не злишься?
Улыбка Джодаха стала сильнее. – Я разъярен! – хихикнул он. – Но сейчас, когда Лим-Дул дышит всем в спину, не время для мести. А Густа Эббасдоттир может вернуть себе мое хорошее отношение. Что касается Герды, моей неверной помощницы, то я уже придумал отличное наказание для того, кто хочет занять мое место. Не тревожься, когда мы будем обедать с королевским магом, я буду очень осторожен, но в данный момент я думаю, что она и кьелдорцы нужны нам в качестве союзников, а не врагов.
Ловиса разбиралась в логике Джодаха, согнув палец под подбородком. – Что же нам делать сейчас, пока ты будешь собирать этих «союзников»?
– Важно то, что вы не будете делать. Не вступать в сражения с некромантом, – сказал Джодах. – Воевать, но лишь для защиты своих людей. Быть готовыми пожертвовать землей, чтобы выиграть время. Никогда не оставлять своих павших на поле боя. Двигаться на юг, к кьелдорским землям. Им потребуется ваша помощь, если Лим-Дул силен настолько, насколько я полагаю.
Ловиса кивнула и сказала: – Ты говоришь нелицеприятную правду. Теперь ты должен поговорить с вождями и шаманами. Если ты сможешь их убедить, тогда они соберут остальных на большой сбор. Идем!
Вождь поднялась на ноги и бросила Джодаху тяжелое меховое одеяние. Пока он его натягивал, Ловиса Холодные Глаза была уже у двери, и из-под полога из китовой кожи внутрь ворвался холодный ветер. Джодах последовал за ней.
– Эй! – сказала Джайя.
Джодах повернулся в дверях, и невысокий наемный маг подошла к нему.
– На случай, если ты не помнишь, именно я вытащила твою шкуру из огня, – сказала Джайя, – и увела из Трессерхорна, и нашла зеркало, в котором ты хранишь свои мозги.
– Конечно, – сказал Джодах, глядя на Джайю сверху вниз. – Я должен в ответ сделать что-нибудь конкретное? Ты желаешь какое-нибудь заклинание или предмет?
Джайя посмотрела ему в глаза. Через несколько секунд она нахмурилась и сказала: – Полагаю, ничего.
Джодах поднял брови. – Та Джайя Баллард, которую я знаю, захотела бы за все свое геройство что-нибудь. Хотя бы для вида.
– Хорошо, – сказала она, в уголках ее рта мелькнула улыбка. – Ты мог бы научить меня тому заклинанию ветра, которым ты воспользовался, чтобы сдуть прислужника Лешрака.
– Я сдул …, – глаза Джодаха затуманились на мгновение, затем он кивнул. – Я просто отправил его обратно. Думаю, результат оказался точно таким же. Ты хочешь его выучить?
– Оно может оказаться полезным, – сказала она. – И, мне кажется, за все, что я сделала, я заслужила хотя бы спасибо.
Глаза Джодаха ненадолго смягчились, и он сказал: – Конечно. Спасибо, Джайя, я обязан тебе жизнью. – Он нежно поцеловал ее в лоб, а Джайя потянулась, чтобы обнять более высокого архимага.
Ее руки сомкнулись на пустом месте, и она подняла глаза, чтобы увидеть, как Джодах удаляется в снежный вечер. Нужно встретиться с вождями и убедить шаманов.
Джайя позволила себе изысканно выругаться, собрала вокруг себя свое меховое одеяние и последовала за ним на холод.
 
* * * * *
 
Аэстир Беленды Данисдоттир приземлился на укрепления Трессерхорна, и воздушный рыцарь спешилась. Стражи-умертвия, шатаясь, подошли принять поводья, но аэстир пугался их присутствия. Беленда жестом отправила черные скелеты обратно и сама стреножила свою птицу. Только успокоив огромного хищника и пригладив его перья, воздушный рыцарь бросила тяжелый мешок (в котором, естественно, находились все ее пожитки) одному из скелетных стражников и позволила другому умертвию отвести ее ездовую птицу вниз в замок.
Пока они спускались в башню, Беленда ощущала дискомфорт от присутствия умертвий. Покрытые черным лаком скелеты не имели личности и были лишь инструментами для исполнения прихотей некроманта. Что ж, союзников не выбирают, а деловые отношения с некромантом могли оказаться лучшим методом восстановления славы и мощи Кьелдора.
В приемном зале ее ждали два человека, один сидел на костяном троне, другой стоял рядом. Беленда слегка поклонилась Лим-Дулу и опустилась на одно колено перед фигурой Мартона Стромгальда.
– Лорд Стромгальд, – сказала Беленда, затем кивнула некроманту. – Лорд Лим-Дул. – некромант устало кивнул в ответ. Беленда заметила, что теперь у некроманта появились рога – длинные и завитые, как у барана. Он никак это не прокомментировал, не стала этого делать и она.
– Ты прибыла, – сказал Стромгальд, выглядевший старым и усталым.
– С новостями, – сказала Беленда. – Предводители военных орденов с нами!
– Всех орденов? – спросила фигура на троне.
Беленда отступила на шаг и бросила взгляд на Мартона. Угрюмый вождь с серым лицом кивнул ей, и молодая женщина обратилась прямо к некроманту.
– Достаточного количества. Самых значительных, тех, кто лучше всего помнит имя Мартона Стромгальда. Тех, кто помнит славу нашего прошлого.
– Если вернуться в любое прошлое на достаточно долгий срок, где-нибудь всегда найдется слава, – сказал некромант, глядя на молодую рыцаршу из-под тяжелых бровей. – Даже в мое.
Беленда нервно кивнула некроманту и повернулась к Стромгальду. – Мы готовы выступить сразу. Король слаб, купцов можно запугать, а маги … – Она подумала о спасении Джайи из Крова, и у нее мелькнул вопрос, а что же на самом деле она помогла утащить у королевского мага. – Маги слабы и пользуются дурной славой.
Мартон Стромгальд холодно кивнул, и Беленда продолжила: – Мой лорд, возвращайтесь со мной! Имея перед собой легендарную личность с вашей репутацией и силой, нет сомнений, что люди пойдут за нами. Мы вернем Кьелдор его истинным хозяевам, людям, которые его любят больше всего.
– На Кьелдор! – выпалил некромант. Беленда бросила горящий взгляд на мага с бараньей головой, но Лим-Дул уже поворачивался к боковому столику и трем стаканам с ободком. Некромант плеснул в каждый бледно-синего бренди и предложил их Мартону и воздушному рыцарю. Затем поднял свой стакан.
– Выпьем за истинных владельцев Кьелдора! – крикнул Лим-Дул. – Скажи ей, друг Мартон!
– Пей, – просто сказал Мартон, и осушил свой стакан. Лим-Дул сделал большой глоток. Беленда поднесла стакан к губам и запрокинула голову. Бренди огнем пронеслось по ее горлу. Оно было теплым, как победа.
Она улыбнулась. Мартон просто кивнул. Лим-Дул сдержанно усмехнулся и выплюнул выпитое обратно в стакан.
Беленда сразу же поняла, что произошло, она бросила стакан и потянулась к висевшему на боку клинку. Казалось, что стакан падает очень медленно, но она двигалась еще медленнее. Лим-Дул засмеялся, и смех словно бы пробрал ее до костей, как удар молнии.
Ее глаза уже замирали, когда она схватила меч, сомкнувшиеся на рукояти пальцы были окоченевшими, мертвыми. Она попыталась выругаться, но ее язык превратился в пыль. Задыхаясь, она упала на колени, схватившись за горло, пока огонь сжигал ее живот и поднимался к мозгу.
Последнее, что она услышала, был далекий крик ее огромного аэстира, когда стражники-умертвия вонзили в него свои ржавые мечи.
Она упала вперед к ногам Лим-Дула, и на долгое время наступила тишина.
 
* * * * *
 
– Ты ее убил, – сказал Мартон, это было утверждение, а не обвинение.
– Либо я, либо она, – сухо сказал Лим-Дул. – Еще мгновение, и я бы подавился ее патриотизмом.
– Она мертва, – сказал Мартон.
– Не больше, чем ты, – сказал Лим-Дул, встав на колени у ее тела, мышцы его шеи напряглись, чтобы удержать украшенную рогами голову. Он начал медленно нараспев произносить злобные слова, первоначально предназначавшиеся не для человеческих губ. Он мгновение пел тихую, чужую песню, затем остановился и встал.
Беленда медленно поднялась с пола. Свет жизни ее покинул, сменившись ровным серым оттенком. Ее глаза были тупыми и не реагировали ни на что.
– Мы отдадим Кьелдор его истинным хозяевам, – сказал Лим-Дул. – Мертвые численно превосходят живых и имеют преимущественное право. – При этой мысли он улыбнулся. – Ты и твои заговорщики хорошо мне послужили, продолжайте себя вести так же.
Он махнул рукой воздушному рыцарю и генералу, двум серокожим куклам, действующим по его команде.
– Отдыхайте. Вы оба понадобитесь мне позже.
Они закрыли глаза и превратились в статуи, одетые в доспехи. Он улыбнулся и покинул приемный зал.
Лим-Дул спешил по коридору в архивное хранилище. Умертвия, мимо которых он проходил, внимательно смотрели на него, но он не обращал на них внимания. Точно так же, как воздушный рыцарь доложила ему и Стромгальду, Лим-Дулу требовалось докладывать своему хозяину. Воздух перед ним потрескивал и густел по мере приближения к хранилищу.
Лешрак уже парил над центральными столами, скрестив ноги. Он читал увесистый том, лежавший у него на вывернутом колене. Возле Лешрака даже неживые предметы подчинялись его собственному чувству тяготения.
Мироходец был один. Ученых распустили и вернули в свое исходное состояние, поскольку не было Вечного Архимага, чтобы ими руководить. Лим-Дул подошел к двери и постучал.
– Ты правильно поступил, тварь, – сказал Лешрак своим громогласным голосом. – Твой игрушечный маг много сделал за время пребывания здесь. Много чего можно использовать.
– Спасибо, господин, – сказал некромант, кланяясь настолько низко, насколько позволяла его голова с бараньими рогами.
– Да, – сказал мироходец, переворачивая страницу и не поднимая головы. – Когда этот бродячий мир пронесется сквозь наш осколок, мы должны быть готовы к удару. В каком состоянии твои войска?
– С каждым днем все лучше, – сказал Лим-Дул. – Сейчас они проникают в Кьелдор, превращая обитателей маленьких ферм в наших новых прислужников. К весне мы будем у ворот Крова и Кьелда! В этой части Терисиара будут только неживые армии, и затем мы двинемся на оставшуюся часть континента.
Лешрак рассеянно кивнул. – Очень хорошо, тварь из плоти. Эта зима никогда не сменится весной. Холод сделал свою работу, и с помощью едва заметного толчка мир никогда не оправится. Плоть смертных замерзнет в любом случае, но их несколько лучше воскрешать, когда они еще теплые, а?
– Как скажете, господин, – сказал Лим-Дул.
– Все происходит по моему слову, не правда ли, – сказал Лешрак, поднимая руку. Лим-Дул начал пятиться из комнаты. – Да, вот еще что.
– Господин?
– Я знаю о другом твоем исследовании, – сказал Лешрак, спокойно переворачивая страницу. – О твоем желании меня убить.
– Господин, – нервно пробормотал Лешрак. – Я никогда не думал ни о чем, что может подвергнуть вас опасности …
– Да ну, – сказал мироходец, поднимая костистый, нечеловечески длинный палец. – Ты возмущаешься моими приказами, требованиями и прихотями. Я считаю это подхалимажем. Ты думаешь, что я настолько чужд, что не могу понять гнев, тщетность и возмущение? Я сам сделан из всего этого. Ты проявляешь инициативу, а инициатива – хооорошая вещь. – Последнее предложение он промурлыкал, и Лим-Дул почувствовал, как по его виску стекла капля пота.
– Мой господин должен знать, что у меня не было мысли … – снова начал Лим-Дул.
Лешрак лениво перевернул следующую страницу. – Я могу прочесть как то, что сведено в итоговый текст, так и то, что было тщательно вырезано. Твой игрушечный маг был очень полезен. Да, очень полезен. Он почти разгадал то, что тебе нужно было знать. Как жалко, что он бежал до того, как смог раскрыть последнюю тайну.
– Господин …
– Тихо, тварь, – сказал Лешрак. – Я сказал, что впечатлен. Наслаждайся моей благодарностью, пока можешь.
– Я … я буду, господин, – сказал Лим-Дул, тяжело и быстро кланяясь из-за своей рогатой головы.
Лешрак поднял голову, на его длинном лице возникло озадаченное выражение. – Ты же знаешь, тварь, что кланяешься недостаточно низко. А, я вижу, в чем проблема. Ты не приспособился к новому головному убору. Позволь мне исправить эту оплошность.
Мироходец сделал жест, и Лим-Дул закричал, когда его тело начало изгибаться под воздействием магической энергии Лешрака. Его плечи стали шире, шея толще, а нижняя челюсть потяжелела, и все это – чтобы поддерживать растущие из его лба рога. Лешрак смеялся, как хор гоблинов, пока Лим-Дул кричал.
– Намного лучше, – сказал Лешрак, когда крики прекратились. – Попробуй еще раз.
Лим-Дул поднялся на ноги и низко поклонился своему хозяину, его широкие плечи болезненно напряглись под весом массивных рогов.
– Действительно лучше, – сказал Лешрак. – Держи меня в курсе своих успехов в Кьелдоре. Особенно о том, насколько сильнее становится твоя армия. Нам понадобится каждое тело, которое мы сможем получить.
Лим-Дул снова поклонился, на этот раз более плавно. – Нам понадобится каждое тело, – согласился он, – если мы собираемся контролировать север, а в конечном итоге – и весь Терисиар.
Лешрак поднял руку, чтобы отпустить своего подчиненного, и Лим-Дул поклонился в последний раз, оставив Лешрака в позе для медитации.
Спустя долгое время после ухода некроманта Лешрак позволил себе хихикнуть. – Это всегда было твоей проблемой, червь, – прошипел он. – Ты удовольствуешься всего лишь континентом. Ты слишком мелко думаешь. Да, слишком мелко.