Наступающая тьма. Главы 9-10

Глава 9

Собеседования и испытания

О магах эпохи Тьмы следует помнить, что, несмотря на название, это было время открытий и просвещенности. Границы магии были отброшены смелыми личностями, которые не думали языком традиционных догм и границ, баланса и ограничений. Тогда впервые заклинания произносились магами, которые никогда не задумывались обо всех возможностях своих действий. Или, таким образом, о последствиях.
Аркол, ученый из Аргива

Привратник закрыл за Джодахом дверь, со стуком возвращая засовы на место, и крикнул слугу. Появился полный мужчина, одетый как дворецкий, который проводил юношу в главный зал. Джодах оставил фонарь у привратника и сказал, что если тот будет моргать чаще, то зрение к нему вернулся быстрее. Привратник поблагодарил за эти сведения, его веки часто затрепетали.
Зал был огромен и роскошен. Корабль, утонувший под ногами у Джодаха, мог свободно разместиться в коридоре, а его мачты даже не задели бы потолок. Мраморные полы покрывали украшенные изысканными орнаментом ковры. Джодах посмотрел на них, и ему на память пришло название плетения – фалладжи. Это были фалладжийские ковры, хотя самих фалладжи не было в живых уже несколько сотен лет.
На стенах висели толстые шторы из роскошного темного бархата, их разделяли двери и большие портреты.
Джодах заметил, что и привратник, и тучный слуга носили на шее ожерелья – металлические ошейники, слегка приоткрытые спереди. Ошейник привратника заканчивался круглыми шариками, а у дворецкого его венчали волчьи головы, скалящиеся друг на друга через его худую шею. Оба ошейника были сделаны из тусклого металла со знакомой паутиной из серебристого материала.
Дворецкий жестом велел Джодаху сесть на обитый бархатом стул и заверил его, что вскоре здесь появится человек и позаботится о нем.
Прямо напротив Джодаха висела картина, которая, даже принимая во внимание размеры стен, нависала над ним. Это был портрет человека в полный рост, которого Джодах принял бы за одного из обитателей замка или благородного предка. Человек на картине был одет в темную шелковую рубашку и темные штаны. Поверх рубашки он носил золотой парчовый жилет с большими хрустальными пуговицами. В одной руке он держал широкополую шляпу с золотым пером, а другая покоилась на рукояти рапиры.
Лицо на портрете было спокойным и самоуверенным. У изображенного были темные волосы с несколькими седыми прядями на висках, тонкие усы обрамляли жесткий, упрямый рот. В правом ухе он носил украшенную камнями серьгу, левого не было видно, на указательном пальце правой руки было надето огромное кольцо с рубином.
Глаза портрета поражали – они, казалось, проникали в глубину души смотревшего. Они напоминали глаза Приматы Делфайн, и это сильно напугало Джодаха.
Юноша так внимательно рассматривал портрет, что не заметил, как перестал быть в одиночестве. Он прервался только когда услышал смех.
– Может, это наш новый студент? – раздался мужской голос.
– Или новый слуга, – прозвучал другой мужской голос. – Сложно сказать в тот момент, когда они только появляются здесь. До того момента, пока их не окольцуют должным образом.
Их было трое – двое мужчин и женщина. Мужчины были одеты примерно так же, как человек на портрете, в широкие брюки, рубашку и жилет. Один из них с головы до ног был в красном. Другой мужчина носил зеленое, хотя на нем был лиловый жилет, усыпанный всевозможными загадочными символами. Он был толще дворецкого, и было ясно, что жилет перестал на нем застегиваться уже некоторое время назад.
По сравнению с ними женщина напоминала павлина. Ее платье было сверкающим скоплением зеленого и синего шелка, мерцавшего при попадании света. Спереди оно было открытым, и сверху спускался поток оборок, и такой же шлейф спускался вниз с ее бедер. У нее была смуглая кожа цвета кофе. Ее черные волосы с искусственной проседью были собраны на макушке с помощью многочисленных гребней и того, что на взгляд Джодаха было похоже на полезное оружие.
Джодах заметил, что на них не было ошейников.
Женщина наклонилась к Джодаху и он уловил запах ее духов. – Скажи мне, дитя, – промурлыкала она голосом со странным акцентом, – ты трактирщик или джинн?
От мускусного запаха у Джодаха заслезились глаза. – Прошу прощения?
Толстяк засмеялся, а его красный спутник произнес: – Наша подруга Друзилла вообразила, что ее предки имели отношение к пустыни. Она хочет знать, ты смертный или маг?
Джодах заморгал от запаха. – Полагаю, что и то, и другое. ­– Затем он добавил, защищаясь. – Я могу произносить заклинания.
– Как и все мы, мальчик, – сказал толстяк, хлопнув своего спутника по спине. – Смотри, я же говорил! Новичок, только что из внутренних земель с мечтой о могуществе, со слабым проблеском магических способностей и совершенно не предполагающий, что с ними делать. Ладно, парень, – он повернулся к Джодаху и похлопал себя по обширному пузу, – скоро ты выяснишь, соответствуешь ли нашим требованиям и сможешь ли присоединиться к Конклаву Магов.
Джодах слегка склонил голову и спросил: – Требования? О каких требованиях вы говорите?
– Да, друг Лукан, – за спиной толстяка раздался новый сильный голос, – о каких требованиях ты говоришь?
Толстяк замер, голос застал его врасплох, и быстро отошел в сторону. Друзилла и одетый в красное мужчина тоже сделали шаг назад, открыв говорившего.
Новоприбывший был коренастым и мускулистым мужчиной с небольшой аккуратной бородкой. Он начал лысеть, и его широкий лоб покрылся морщинами. Он был одет просто, в кожаные штаны и белую рубаху с кружевными манжетами, совершенно не скрывавшие мускулов на ногах и руках. Он не носил украшений. Джодах заметил, что на нем не было и ошейника.
Джодах обратил внимание на его синие глаза. Колючие как кинжалы, они застыли на лице толстяка Лукана, который, заикаясь, заговорил извиняющимся тоном.
– Я сказал это в шутку, друг Барл – в конце концов выдавил Лукан.
– Конечно, – прямым тоном сказал тот, кого назвали Барлом. – Я так и подумал, друг Лукан, ведь ты не стал бы раскрывать секреты первому встречному. – Барл теперь не смотрел на Лукана, предпочитая разглядывать Джодаха, которому он напомнил мясника, оценивающего корову, но юноша храбро и невозмутимо встретил его взгляд.
Лукан, в свою очередь, побледнел, кровь полностью отхлынула от его лица. – Конечно, друг Барл, – с трудом выдавил он, – я не разглашаю секреты.
– У тебя есть чем заняться? – намекнул Барл.
Лицо Лукана расслабилось. – Конечно! Как же, конечно, у меня есть чем заняться! С вашего позволения, Лорд Барл, я незамедлительно к ним приступлю!
Барл едва заметно кивнул, а Лукан уже спешил по залу словно огромный корабль, влекомый невидимыми ветрами, а подруга Друзилла и друг Одетый-в-красное шли у него в кильватере.
Джодах посмотрел, как удаляется огромная фигура в лиловом и зеленом, затем повернулся, чтобы взглянуть на человека, которого остальные называли Барлом. Коренастый мужчина опять глянул на него, но это уже не был взгляд «мясника, оценивающего котлеты».
Джодах сказал: – Прошу прощения, если мое прибытие привело к беспорядкам.
Барл слегка повернулся и ответил: – Пойдем в кабинет потише для беседы.
Барл прошел мимо Джодаха, юноша поднялся и последовал за ним. Он заметил, что выше Барла, да и Лукан вместе с остальными тоже были выше мускулистого, просто одетого человека. Вокруг Барла ощущалась собственная аура уверенности и силы, помогавшая ему казаться намного больше, чем он был на самом деле.
Они прошли мимо нескольких дверей и многочисленных портретов, почти на всех был нарисован усатый человек, похожий на того, чей портрет был в зале. Из-за одной двери раздавались музыка и смех, но Барл не замедлил шаг. В конце концов он подошел к маленькой двери с серебристой руной в центре. Он коснулся руны и открыл дверь.
– Входи, – сказал он, – и располагайся.
В комната находились секретер, большой письменный стол и два стула. Один стоял за столом. Другой, меньше и проще, располагался у стены. Джодах взял его, а Барл подошел к секретеру. Он вынул лист пергамента, пузырек с чернилами, перо и что-то, больше всего напоминавшее жука. Затем сел на больший стул у стола и положил перед собой все четыре предмета.
– Подожди минутку, и мы сможем начать, – сказал Барл. Он открыл спину жука и налил в него чернил. Затем вставил перо в челюсти жука, щипцы сомкнулись на нем и зажали его. Затем он поместил жука, все еще продолжавшего сжимать перо, на верхний левый угол пергамента.
– Собеседование с предполагаемым мастером, – произнес Барл, слегка откинувшись на стуле. – Сообщает Барл, умелец Конклава.
Пока он говорил, жук двигался по пергаменту, глубоко царапая поверхность и заполняя вырезанные линии чернилами. В результате возник очень мелкий, но в высшей степени читаемый текст.
Барл упомянул дату и время, но Джодах смотрел на ручку. Только когда Барл сказал что-то еще, а Джодах прочел вверх ногами «Ваше полное имя?», он сообразил, что Барл задал ему вопрос.
– Ага, Джодах, – ответил молодой человек, – Джодах из провинции Гива.
Пока он говорил, жук передвинулся на новую строку и послушно записал его слова вместе с паузами.
– Не обращай внимания на записывающего скарабея, – сказал Барл. – Он записывает все, или, по крайней мере, пытается. Если он записывает слова за тем, у кого сильный насморк, то получаются удивительные результаты.
Джодах взглянул на приземистого мужчину и просто кивнул. Барл слегка улыбнулся.
– Зачем ты здесь? – спросил он.
– Прошу прощения? – переспросил Джодах, понимая, что эти слова тоже запишут. Он глубоко вздохнул и сказал: – Извините?
– Каковы твои намерения здесь? – повторил Барл с невозмутимостью человека, часто принимавшего участие в подобных дискуссиях.
– Я пришел … – Он подумал об оборванце и его предупреждении молчать. – Я почувствовал, что мне необходимо быть здесь. Здесь есть сильная магия, – добавил он, думая, что его слова звучат достаточно неопределенно, чтобы быть правдой. – Это казалось правильным.
– А как ты прибыл?
– Через парадный вход, – ответил Джодах.
– А до этого, – задал вопрос Барл, проделав пальцем горизонтальные вращательные движения, тем самым сделав знак Джодаху вернуться к тому времени.
– Я… – Джодах задал себе вопрос, много ли знает Барл. – Я заблудился и оказался в пещере. После этого я знаю только то, что оказался здесь.
– А раньше ты пользовался убежищами? – спросил коренастый мужчина.
– Убежищем? – спросил Джодах.
– Пещерой, – ответил Барл. – Мы ими пользуемся для перемещения на большие расстояния.
Мы ими пользуемся, подумал Джодах. Вместо этого он сказал: – Я не знал, что она делает.
– А пока ты был в убежище, в пещере, ты делал что-нибудь?
Джодах подумал о краткой драке с черным стражем. – Я заснул. Вот и все.
Барл молча глядел на Джодаха и поглаживал бороду. Он не обладал пронизывающим пристальным взглядом Приматы Делфайн. Вместо этого Джодах ощутил, что этот маленький человек пытается целиком осмотреть его, со всех сторон одновременно. Это приводило в замешательство сильнее, чем взгляд приматы.
– Прошу прощения, – через мгновение сказал Джодах.
Барл наклонился вперед. – Извиняться не за что. Ты обладаешь магией?
– С собой? – переспросил Джодах, – нет. У меня было зеркало, которое могло ею обладать, но я … его потерял. – Он посмотрел на жука, пишущего сверху вниз и заметил, что тот сделал паузу на том же месте, что и он сам.
– Я имел в виду, обладаешь ли ты способностью произносить заклинания? – произнес Барл, слегка нахмурив брови.
– А, ­– ответил Джодах, – полагаю, да. Белая мана, как говорят некоторые. Я могу делать целебные снадобья и создавать свет.
– Это подтвердил мне и Алекс-привратник, – сказал Барл, на его лицо вернулась улыбка. – В любом случае, зрение к нему вернулось почти полностью.
Джодах не знал, что на это сказать. – Это хорошо, – в конце концов сказал он.
– Да, – согласился Барл. – Значит ты – Белый маг?
– Да, – сказал Джодах.
– А твоим учителем тоже был Белый маг?
– Нет, ­– сказал Джодах, – красный. Я имею в виду, что он считал себя Красным магом. Использовал красную ману.
– Считал? – спросил Барл.
Джодах глубоко вздохнул и подумал, не будет ли перерыв отражен на бумаге. Наконец он произнес: – Он мертв. Церковь…
– Мы здесь многое знаем о Церкви Тала, – сказал Барл, сделав мрачное лицо. – Очень многое. Значит, твой учитель мертв?
– Да, – ответил Джодах.
– И ты нашел дорогу сюда с помощью того, в чем не разбирался? – задал вопрос Барл.
– Да.
– Как звали твоего учителя? – спросил Барл, слегка подняв брови.
– Воска. Его звали Воска.
Барл Умелец ничего не сказал, лишь медленно покачал головой. Имя ему явно ничего не говорило. – Какие-нибудь другие известные тебе маги могут рассказать о твоих способностях?
Джодах очень быстро подумал о Симе, но ничего не сказал. Он просто покачал головой, затем добавил специально для жука, – нет.
– Какие-нибудь родственники, сведущие в магическом искусстве? – Барл едва заметно поднял голову.
– Не совсем. У меня был прапрапрадед, Джарсил. Он считал себя магом. – Джодах посмотрел с надеждой.
Барл снова медленно покачал головой. Это имя было ему столь же незнакомо, как и имя Воски. – Я полагаю, что этот Джарсил тоже мертв.
– Ну да, – произнес Джодах уставшим голосом.
– Кто-нибудь еще может засвидетельствовать твои способности?
Джодах покачал головой. – Есть несколько служителей церкви, которые могут кое-что рассказать.
– С этими людьми мы напрямую не общаемся, – сказал Барл, сурово улыбаясь.
Жук добрался до конца страницы и выжидательно защебетал. Барл взял новый лист пергамента и поставил жука на него. Скарабей терпеливо ждал новых слов.
– Почему? – спросил Барл.
– Что почему? – переспросил Джодах.
– Почему? – повторил Барл. – Почему ты пришел сюда? Почему ты хочешь учиться в нашем Конклаве Магов?
Джодах запнулся, опасаясь, что его слова будут поняты дословно, затем остановился и глубоко вздохнул. Почему он здесь оказался? Потому что сюда его привела какая-то оборванная фигура? Потому, что его преследовала церковь? Потому что Сима, Воска и все остальные, кого он знал, мертвы?
В конце концов Джодах сказал: – Потому что я устал. Я устал все время мерзнуть. Устал оттого, что за мной охотятся. Устал от голода. Я думаю, что магия сможет все изменить.

* * * * *

Остаток разговора касался незначительных вопросов – как выглядит провинция Гива, какой была девичья фамилия его матери и тому подобное. Они долго разговаривали о столкновениях Джодаха с церковью и его мнении о ней, и Барла, казалось, развлекло сделанное юношей описание Приматы Делфайн. Джодах вообще не говорил об оборванце, Симу один раз упомянул вскользь, и не в качестве волшебницы. Барл добавил еще один лист пергамента, и в итоге все три листа были заполнены мелким разборчивым текстом.
Барл сложил листы пергамента в папку и вернул скарабея, чернила и перо в секретер. Затем произнес: – Ты знаешь, кто я такой?
Джодах взглянул на него: – Вас зовут Барл. Вы назвали себя умельцем. Вы одеваетесь как слуга, но не носите на шее металлический ошейник. Те, что были в зале, боятся вас. Они называют вас «друг», но не считают вас им. Вы называете их «друзьями», но тоже их таковыми не считаете.
Коренастый мужчина довольно улыбнулся, в первый раз его улыбка выражала эмоции.
– Меня зовут Барл. Я – главный умелец Лорда Верховного Мага Майрсила, главы Конклава. Ошейники носят только слуги, а не маги. Хотя я и не знаю заклинаний, в отличие от тебя и остальных, я работаю над магией своим, особенным путем. Другие меня боятся. «Друг» – уважительное обращение, в стенах Конклава все маги равны и считаются друзьями.
– Включая Лорда Верховного Мага Майрсила? – тихо спросил Джодах.
– Я считаю его своим другом, – ответил Барл, – а он считает меня своим. – Он повернулся к двери. – Собеседование закончено. Если ты хочешь вступить в Конклав в качестве ученика, тебе надо будет пройти последнее испытание.
Джодах поднялся, но не пошел к двери. – А если я не хочу присоединяться в качестве ученика?
Барл повернулся к нему и произнес: – Если ты решишь этого не делать или не пройдешь испытание, на тебя наденут ошейник, и ты присоединишься к нам в качестве слуги. Будешь встречать у дверей будущих магов, носить горшки и готовить. Да, мы можем заставить тебя это делать. Ну что, пойдем?
Джодах последовал за ним.
Барл провел его через главный зал и вышел в арку. У них за спиной раздался смех, звон разбитой о камень стеклянной посуды, затем снова смех. Из арки они вышли на лестницу из белого мрамора, сменившегося серым камнем, а в конце концов – черным железом. Они немного спускались по винтовой лестнице и оказались перед рядом дубовых дверей, укрепленных стальными полосами.
Барл поднял со стойки с оружием меч, лежавший среди другого оружия, и протянул его Джодаху рукоятью вперед. Джодах схватил его, Барл потянул за ножны и высвободил клинок. В руках юноши оказался меч с широким лезвием из какого-то похожего на медь металла с надписями по всей длине.
– Он может тебе понадобиться, – сказал умелец.
Джодах взглянул на покрытое буквами оружие. Казалось, что по клинку пляшут руны. Он кивнул.
Барл открыл дверь и предложил Джодаху войти. Джодах сделал шаг внутрь, и Барл запер за юношей дверь.
Джодах обнаружил, что стоит в узком проходе, выходящим на обширное открытое пространство. Там, где проход заканчивался, находилась поднятая решетка, полом служила темная сырая земля.
Все всегда заканчивается испытанием, подумал Джодах, а он ненавидел испытания.
Джодах пошел вперед и увидел, что за решеткой проход выходил на небольшой стадион не больше пятнадцати футов поперек и пятьдесят в длину. На противоположном конце были еще одна решетка, тоже поднятая. За ней царила темнота.
По обеим сторонам стадиона стояли сиденья – поднятые друг над другом каменные скамьи образовывали двадцать рядов. Зрителей было всего несколько человек – спящая крупная женщина в ярком одеянии, ее шляпа в форме лебедя лежала рядом. Пьяный мужчина в малиновой маске, посмотревший на Джодаха мутными, нетрезвыми глазами. Другой старик, слабый и седой, зевая, читал книгу, но отложил ее при появлении Джодаха.
Барл появился на верхнем ряду и прошел к месту, равноудаленному от обоих выходов. В этом месте на перилах висел церемониальный флаг, слегка запятнанный кровью и покрытый пылью. Барл повернулся к Джодаху.

• Ты готов? – спросил он.

Джодах не знал, что сказать, он просто поднял меч и отдал салют.
Барл наклонил подбородок. – Пусть начнется испытание.
У дальнего выхода возникло мерцание, и Джодах едва устоял на ногах, когда увидел своего противника.
Он не был человеком. Из всего, что за свою жизнь видел Джодах, он больше всего напоминал насекомое. Существо было ростом почти с Джодаха, на нем был треугольный шлем с большими, как у жука, глазами по углам. Оно было практически целиком заковано в доспехи бронзового цвета, скрипело при ходьбе, издавая высокий вой, действовавший Джодаху на нервы. Юноша заметил, что одна рука существа была больше, чем другая, а доспехи на ней были из немного другого сплава и выглядели более тускло и избито.
Намного важнее было то, что в этой руке был еще и огромный топор. Его рукоять была из серебристого металла, а лезвие казалось сделанным из стекла или хрусталя.
Джодах ожидал, что его противник поклонится, кивнет или как-то еще поприветствует его или Барла. Вместо этого тот без слов мгновенно рванулся вперед, его ноги с силой опускались на мягкую, темную землю, с каждым шагом набирая скорость.
Джодах слабо улыбнулся и очистил разум, столь же легко вытянув воспоминания о земле, как ткач тянет нить из ткацкого станка. Ему даже не требовалось представлять старый дом, вход, заклинание, которое он искал. Он просто знал, что оно ему нужно, и оно появилось внутри него вместе с маной.
Юноша переложил меч в левую руку и поднял правую. Он указал на голову существа и мысленно высвободил задвижку, которая сдерживала энергию заклинания. Голову существа окружил яркий светящийся шар.
Но оно не замедлилось.
С губ Джодаха сошла улыбка, когда существо продолжило свое движение, яркое свечение вокруг головы на него совсем не действовало. Джодах переместился в сторону, надеясь на то, что ослепленное существо пронесется мимо него, но, приблизившись, насекомоподобное существо в бронзовых доспехах высоко подняло стеклянный топор и нанесло сильный удар на высоте груди.
Отступая назад, Джодах споткнулся и упал. Лезвие прошло в нескольких дюймах от его лица, когда он неожиданно оказался на земле. Он перекатился вправо, и второй удар металлического существа вонзился в темную землю в том самом месте, где Джодах был несколькими секундами раньше.
Юноша вскочил на ноги, надеясь, что у него будет мгновение, чтобы восстановить хладнокровие, но его противник не стал предоставлять ему этого времени. Он сделал выпад вперед, выставив тупой конец топора, и ткнул Джодаха в живот. У Джодаха перед глазами заплясали искры, и он снова немного отступил, но на этот раз не потерял ни меч, ни равновесие.
Он поднял меч, чтобы встретить следующий рубящий удар топора и понял, что не в силах остановить тяжелое оружие, но может отвести его в сторону. Голова его противника была похожа на голову ангела, окруженную спокойным, почти священным светом. Противник оправился от парирования и нанес новый удар, точно такой же, как и самый первый. Джодах снова сделал шаг назад и снова отвел удар, направленный сверху вниз. Существо в доспехах восстановило равновесие и повторило удар еще раз, каждый его выпад был отбит, но при каждом ударе Джодах отступал назад все дальше.
Барл сквозь полузакрытые глаза смотрел, как Джодах медленно отступает со своей позиции, и слегка качал головой. Он нахмурился. Он увидел справа тень и повернулся.
– Мой Лорд Маг, – сказал он.
– Как он держится? – спросил Майрсил, глядя на то, как Джодах продолжает медленно отступать. – Нашли ли мы необработанный алмаз?
– Начало было многообещающе, – вздохнул Барл, – но он похож на мага, владеющего одним единственным трюком, да и тот закончился. Вот его дело. – Он передал папку мужчине повыше, но его полуприкрытые глаза не отрывались от поля.
Мантия Лорда Мага прошуршала по ступеням, когда Майрсил сел рядом с Барлом. Он открыл папку, не обращая внимания на происходившую внизу битву, и погладил свои усики. Читая первые высказывания, он кивнул два раза. Когда он добрался до конца первой страницы, его усы дернулись.
– Что-нибудь интересное? – спросил Барл, не отворачиваясь от состязания, но, тем не менее, заметивший нервный тик Майрсила.
– Здесь написано, что предком молодого человека был Джарсил? – небрежно произнес Майрсил.
– Да, – ответил Барл. – Я не вспомнил это имя. А надо было?
– Нет, ­– сказал Майрсил. – Хотя я вспомнил. Как думаешь, он выживет в этой небольшой схватке?
Барл нахмурился, когда Джодах сделал еще один шаг назад. Он уже проделал весь путь назад от центра арены до края. Удар. Парирование. Отступление. Удар. Парирование. Отступление.
– Вряд ли, – в конце концов сказал он.
– Жалко, – произнес Майрсил, – Я думаю, что его можно использовать в библиотеке.
– Мне остановить испытание? – резко спросил Барл, но Лорд Верховный Маг уже качал головой.
– Конечно нет, – сказал Майрсил, неприятно улыбаясь. – Это будет жульничеством.
На темном земляном полу арены Джодах отступил почти до конца. Бронированное существо не давало ему передышки с момента первой атаки, казалось, что свет вокруг глаз никоим образом ему не мешал. Оно двигалось вперед, его топор неутомимо, словно поршень, поднимался и опускался. Сам Джодах дошел до предела, пот струился по его лицу и попадал в глаза.
Неужели оно не устает?, задал он себе вопрос. Каким образом он может продолжать так нападать без пагубных последствий? Все выглядело так, словно это было неживое существо, запрограммированное определенным образом реагировать на его действия. Он парировал очередной удар, следующий, точно такой же, продолжит его изматывать.
Джодах решительно ухмыльнулся, когда его осенило, с кем он сражается на самом деле. Доспехи не закрывали живое существо, а являлись наружной оболочкой конструкции, созданной человеком. Устройством, похожим на те, о которых говорилось в старых книгах, до Опустошения. Одно из созданий Урзы или Мишры.
Металлическое насекомое-человек снова нанес удар, Джодах отбил и отпрыгнул назад. Теперь он знал, с кем воюет. Единственный вопрос состоял в том, где взять время для того, чтобы разбить противника.
Он может тебе понадобиться, сказал Барл, отдавая ему меч.
Но не в качестве оружия, ответил Джодах. При следующем ударе юноша поднял руку вверх и, парируя удар топора, позволил топору увлечь ее за собой. Хрустальное лезвие металлического противника притащило клинок к его лицу. Он на мгновение отступил, снял руку с рукояти топора и отбросил вращающийся меч в сторону так, что тот со звоном ударился о дальнюю стену.
Джодаху потребовалось довольно много времени, чтобы восстановить дыхание и концентрацию. Когда существо подняло топор над головой, чтобы нанести еще удар, Джодах поднял руку, вытянул ее вперед и прижал ладонь к его металлической груди. Пластины на груди были теплыми на ощупь, когда Джодах направил силу по органам и суставам существа.
Существо остановилось посередине подъема рук вверх. Затем, потеряв равновесие, оно медленно завалилось назад и с грохотом упало на мягкую темную землю арены.
Сразу после этого Джодах, тяжело дыша, опустился на одно колено.
Он посмотрел на зрителей. Ослепительная женщина продолжала спать, а пьяный впал в бессознательное состояние. Старик с книгой вернулся к своему занятию.
Джодах подумал, что во время поединка кто-то вошел и разговаривал с Барлом, но теперь невысокий коренастый мужчина сидел в одиночестве. Он тихо хлопнул в ладоши.
­­– Ты лишил его волшебства.
– Я … лишил … его доступа … к волшебству, ­– ответил, тяжело дыша, Джодах. – Несколько … другое заклинание. Я … подумал … что вы можете захотеть … использовать … механизм … позже.
Барл улыбнулся, на этот раз его улыбка была сердечной. Казалось, что он успокоился, когда Джодах победил. – Мы, конечно, так и сделаем, – сказал он. ­– Теперь тебе надо привести себя в порядок и подготовиться к представлению.

Глава 10

Сложный танец (Часть 1)

Большую часть общепринятых источников, изучающих эпоху Тьмы, приводит в замешательство то, что они допускают существование лишь одной фабулы, которой описывается весь период времени, как соперничество Урзы и Мишры определяло всю эпоху Античности. Вместо этого эпоха Тьмы оказывается собранием многочисленных нитей и различных личностей, как, например, церковь и король гоблинов, крестоносец и маг. Были те, кто стремился вернуть славу Эпохи Братьев, кто стремился погасить свет магии и те, кого не интересовал ни один из этих путей. И лишь при переплетении этих нитей друг с другом мы можем получить полную картину того темного времени.
Аркол, ученый из Аргива

Сима стояла на берегу и смотрела на остатки кострища. Накануне ночью шел сильный дождь, и яма превратилась в мелкий пруд, на его поверхности плавали куски обожженного дерева. Песчаные блохи уже прятались на покрытом пеплом дне, а крабы бегали по краю.
Зеркало Воски привело ее сюда, но не дальше. Люди-рыбы перестали нападать как только опустошили трюм, забравшись в него снизу. Во время бури капитан, эльфийская помощница и оставшиеся в живых члены команды сумели спустить на воду шлюпки, и теперь она стояла на носу одного из этих суденышек и видела, как волны перекатывались через ют, а сломанная мачта исчезла под водой. Чтобы добраться до безопасной гавани потребовалось еще два дня.
Заклинание, наложенное на зеркало, столь недавно принадлежавшее Джодаху, убедило ее, что он все еще жив. Второе, менее известное и более затратное для произнесения, привело ее на этот берег, но здесь след обрывался. Сима знала, что Джодах провел здесь некоторое время, по крайней мере ночь, но, куда он отправился после этого, из действия заклинания оставалось раздражающе неясным.
Она сидела у мелкого пруда и смотрела на свое отражение сначала в воде, а потом – в зеркале. На нее обвиняюще смотрело лицо в форме сердца с большой черной челкой. Она поднялась и обошла вокруг пруда. Затем она снова посмотрела вниз, но увидела то же самое лицо.
Она знала, что может оставить его на милость предназначенной ему судьбы. Ежедневно пропадало достаточно магов – из-за глупости, страха, благодаря церкви. Она была бы не первым человеком, вернувшимся в тайный город магии с пустыми руками и печальным рассказом.
Но она говорила ему правду относительно того, что он быстро схватывает, и надеялась, что он вместе с ней отправится в Город Теней, чтобы помочь ей и другим магам отодвинуть границы магии еще на дюйм. Если он сможет контролировать свой характер и просто научится концентрироваться, он будет способным магом. Теперь он пропал, а она получила зеркало.
По крайней мере у нее было зеркало. Джодах мог самостоятельно спастись от бури, подумала она в этот момент (а если заклинания были произнесены правильно, то он точно спасся). Зеркало же, предательски выскользнувшее из надежного кармана, оказалось бы за бортом и потерялось, если бы не вмешательство Симы.
Если бы только он не вынул его из сапога. Ее мягкий рот стал суровее от этой мысли, и она топнула ногой по песку. При всем свое потенциале юноша оставался глупцом!
Сейчас она могла произнести еще одно заклинание предсказания, самое сильное из трех известных ей, но ей не хотелось высвобождать его мощь или платить цену, которую предлагалось заплатить произносящему.
Она могла вернуться с зеркалом в Город Теней. Она могла рассказать им историю о Джодахе, Воске и церкви и оставить все как есть. Они получили бы зеркало и стали бы сожалеть об умершем маге и другом, потерявшемся.
Но после этого, подумала она, ей же так никогда и не удастся узнать, что же произошло с Джодахом, не так ли?
Она снова уселась на краю пруда и собралась с мыслями. Она подумала о своей родине – рыбацкой деревне, об островитянах, плававших на широких лодках, тяжело нагруженных сетями. Об островах и рифах, к которым плавала девочкой. Подумала о лодке ее матери, о днях, когда она помогала устанавливать сети. О временах, когда она раскладывала длинные веревки с глиняными горшками, использовавшихся для ловли осьминогов. Она подумала об островах своей юности.
Об одном острове она размышляла особенно, о том, что был покрыт самым темным вулканическим песком. Они вытаскивали судно на берег, когда видели на востоке вздымающиеся облака, которые никогда не превращались в полноценный шторм, и проводили вечер у костра, поджаривая свежевыловленный улов с ягодами, собранными вдали от берега. Рядом с ними свои лодки вытаскивали несколько сестер ее матери. У одной из ее теток была маленькая окарина, другая, отправляясь в море, всегда брала с собой немного рома. К концу вечера все они, подвешенные между небесами и морем, пели и танцевали, песок под ногами был таким же темным, как беззвездное небо вверху.
Она подумала об этом острове, вдохнула, и практически смогла услышать треск костра и музыку, которую тетка играла на дудке, и дымный запах жарящейся рыбы и резкий вкус рома, таким, каким все было в первый раз, когда Мать позволила ей попробовать его (из тех о которых знала, конечно).
Она кивнула и подумала о других островах ее юности, в этот раз более быстро и автоматически, как и следует делать магу. Она вытянула ману из этих воспоминаний и из памяти о той ночи на темном песке и вылила ее в мелкий пруд с водой, смешанной с пеплом.
Когда она выливала воспоминания, вместе с ними в пруд вылилось и волшебство того вечера на темном песке. Она чувствовала, как оно покидает ее разум, словно осьминог, ослабляющий хватку.
Сима придала энергии форму маленького плотного синего шарика и задала ему один вопрос: Где сейчас Джодах?
Шар мгновение оставался темным, затем покрылся рябью и деформировался, открывая окно в другую часть мира. Там, где сейчас был Джодах, небо было затянуто тучами, но в те времена так было почти во всех внутренних землях. Со всех сторон вырисовывались темные горы, а вдали виднелась огромная цитадель некоего монастыря, примостившегося на склоне одного из больших пиков.
Изображение прояснилось, и Сима неожиданно устремилась вниз между вершин. Она подумала, что, может быть, видит это все глазами птицы, и действительно, в углу картины, на краю ее видимого пространства, виднелись взмахивающие черные крылья. Она приближалась к темному монастырю.
Монастырь был усыпан изысканными железными башенками и застекленными окнами. Нет, поняла Сима, это строение когда-то было монастырем. Другие расширили его, добавляя башни и залитые светом зубчатые стены с бойницами там, где раньше ничего не требовалось. Бывший монастырь теперь превратился в растянутую массу связанных между собой зданий, усыпанных балконами и парапетами, медленно спускающуюся со склона горы к холодному серому морю.
У нее опустилось сердце, когда она поняла, на что смотрит, и она понадеялась, что заклинание каким-то образом промахнулось и показывает ей неправильную картину, но этого не могло произойти.
Картина, показываемая глазами вороны, перенеслась через один из парапетов и показала двух человек, стоявших на открытом пространстве, вымощенном камнем, недалеко от ограждения в виде черных львов. Один из них, приземистый мужчина в простой одежде, указывал на окружающую их сельскую местность. Другой, моложе и стройнее, был одет, словно монах, в грубую коричневую мантию, на его лице была растительность, которая едва начала походить на бороду.
Ворона, должно быть, каркнула, поскольку обладатель бородатого лица посмотрел вверх. Джодах был тем, что моложе.
Сима отодвинулась от пруда, и изображение пропало, окно в другое королевство снова стало обычной водой и кусками обугленного дерева. Она села на корточки и покачала головой.
Конклав. Джодах попал в лапы Конклава. Она знала, что их цитадель находилась очень далеко на севере и была построена на развалинах старого монастыря, который считался древним еще до того, как Братья сразились между собой. Это было темное отражение ее города, логово опасных магов и вышедшей из-под контроля магии.
Джодах был среди них.
Она поднялась и посмотрела на север. Из рассказов наставников и старых карт она помнила, где должен был находиться Конклав. Это ужасно далеко, вспомнила она, даже есть воспользоваться магией. Она не представляла себе, ни как Джодах добрался туда, ни как ей самой туда попасть, но помнила, что пообещала привести Джодаха в их город. Теперь это обещание влекло ее на север.
Она вспомнила карты, истории и предупреждения. Она вспомнила данное Джодаху обещание. Единственное что она теперь не могла вспомнить – это вечер на черном песке того острова из ее юности. Она пожертвовала этими воспоминаниями ради силы заклинания.
Когда она смотрела на север, по ее лицу текла одинокая слеза, хотя она не могла никому сказать почему.

* * * * *

– У нас много ворон, – сказал Барл, когда черная птица поднялась вверх над ними. – Все виды птиц, питающихся отбросами, вороны, хищные птицы, изредка появляются даже грифы. В нынешние темные дни кажется, что их стало больше. Конечно, за прошедшие годы они стали больше размером. Я недавно видел ястреба, так он был больше тебя.
Джодах кивнул. Его бабушка рассказывала, что когда она была девочкой, летние месяцы были теплыми, а теперь в гористой части провинции Гива даже в середине лета лежит снег. Мир явно меняется, причем не в лучшую сторону.
После приобщающего испытания ему выдали коричневую мантию, как у монаха, чтобы скрыть его оборванную одежду, пропитанную солью и потом. Сейчас, когда он стоял на высокой башни Цитадели, ветер все-таки забирался под складки, и юноша дрожал. Вокруг пахло снегом, и Джодах подумал, что они, должно быть, достаточно далеко на севере. Барл одевался как обычно, в простую рубаху и штаны. Похоже, что холодная погода ему не досаждала.
– Когда-то здесь находился ныне забытый орден монахов, – сказал Барл. – Его братья умерли, были убиты во время Войны Братьев или покинули это место вскоре после нее. Учитель Лорда Верховного Мага обнаружил это место и посчитал, что оно, точно так же, как и любое другое, подходит для основания дома совета, трапезной, тайного места для Конклава.
Барл жестом показал на горы. Сейчас была середина дня, и Джодах видел, что темные пики увенчаны снеговыми шапками. Гора, на склоне которой стоял бывший монастырь, была сравнительно невысокой, южнее горы становились выше и производили более сильное впечатление, их вершины пробивали облака и терялись из виду. Барл показал прямо вперед.
– Горы на юге и востоке – последние стражи Сардских границ. Там есть пещеры с безопасными убежищами для тех, кому ведомы их секреты. – Подняв бровь, Барл посмотрел на юношу. – Но я полагаю, что ты уже это знаешь. – Он слегка повернулся влево, в сторону сероватого пятна у подножия тех гор. – Переплетенный Лес, – сказал он, – не столь впечатляет, как Оплавленный лес или Саваэнские Просторы, но там тоже растут лианы, пожирающие людей и хищные растения.
Он повернулся к северу и указал на то место, где заканчивался лес. Большую часть пустого пространства занимали холмы, покрытые только коричневатой травой.
– На севере находятся равнины, – продолжал Барл, – Открытые пространства, где господствуют дикие всадники и суеверные горожане. Это – низшие существа, не владеющие магией. Мы не слишком обращаем внимание на них.
Он снова показал на башню, на этот раз на запад и немного на север. – На другой стороне цитадели находится океан, широкий залив, когда-то усыпанный островами, но по прошествии времени уровень воды понизился, и острова объединились в большие образования с плоскими отмелями между ними. Синий цвет не очень популярен среди здешних магов, и это – одна из причин.
В конце концов он показал на юго-запад и сказал: – Там, где море встречалось с землей, были фермы и сады, но теперь остались лишь болота и топи. Это сырое, зловонное место, не совсем земля и не полностью море. Некоторые верят, что там скрываются баньши, умертвия и другие злые духи. – Он повернулся, чтобы посмотреть на лицо молодого человека. – Ты понимаешь, о чем я говорю?
Джодах кивнул.
– Тогда расскажи мне. О чем я только что рассказывал?
Джодах показал в каждом направлении, сохранив порядок, в котором о них рассказывал Барл. – Горы, Лес, Равнины, Острова и Болото. Красный, зеленый, белый, синий и черный. Земли магии. Цвета магии.
Барл удовлетворенно улыбнулся, и Джодах спросил: – А каков цвет твоей магии, друг Барл?
Улыбка пропала, оставив лишь след. – Я не владею магией, по крайней мере в твоем понимании. Моя магия состоит в вещах, артефактах и механизмах. Я изучаю силы и веса, действующие друг на друга, и предметы, падающие с большой высоты. А поскольку я не работаю с твоим типом магии, я свободен от ее требований и опасностей. Я служу крепкой правой рукой Лорда Майрсила. Он верит мне, а я заставляют вещи работать для него.
– Включая обучение новых учеников, друг Барл? – спросил Джодах.
Улыбка снова стала яркой. – Нет. Здесь нет официальных учителей. Если ты хочешь изучать магию, ты должен идти и учиться. Пойдем, нам пора вниз.
Умелец первым вернулся в башню и начал спускаться по длинной спиральной лестнице. Они оказались на два этажа выше главного зала. Архитектура и то, как комнаты соединялись между собой, озадачивало Джодаха, как и весь растянувшийся комплекс.
Они остановились перед двойными дверями. Из-за них слышались музыка и смех. Барл повернулся к Джодаху и сказал: – Ты знаешь, что будет происходить?
Джодах глубоко вздохнул и кивнул.
Коренастый умелец взялся за ручки золотых дверей и повернул. Обе половинки двери распахнулись внутрь, и он вошел, Джодах шел за ним.
Комната поражала богатством красок и звуков. Там были пирующие во всевозможных костюмах – мужчины в богатых жилетах и бархатных плащах, некоторые женщины были одеты в широкие шелковые юбки, другие носили облегающие платья. Там было много масок и несколько лиц, которые, как надеялся Джодах, были масками. Стены сияли белизной и были увешаны золотыми шторами с изображениями сражающихся драконов и рыцарей.
В своей простой коричневой мантии поверх испачканной водой и порванной одежды Джодах чувствовал себя нищим, каким-то образом попавшим на королевский бал.
Музыкантов не было, но когда Барл вошел, музыка прекратилась. Пространство тишины возникло у входа и стало распространяться во все стороны, в его центре находились Джодах и Барл. Круг тишины расширялся, различные группы завсегдатаев затихали. Небольшие беседы прекратились или были закончены несколькими словами шепотом.
Все смотрят на меня, подумал Джодах. Он выпрямился, не желая пугаться столь большого сборища.
Мощный и сильный голос у него за спиной произнес: – Теперь, когда мы привлекли ваше внимание, можно начинать.
Услышав этот голос, Джодах едва не подскочил. Это не был голос Барла, он был плавнее, искуснее и элегантнее. Он уже собрался было повернуться, когда говоривший двинулся вперед. Джодах был уверен, что, когда они вошли в комнату, у них за спиной никого не было. Барл отошел в сторону и позволил говорившему пройти.
Это был высокий и могучий человек, одетый в черные брюки и рубашку, с отброшенным на спину золотистым капюшоном. У него была трость из темно-красного дерева с набалдашником в виде вырезанного белого полированного черепа, но было видно, что он в ней не нуждается. На правую его руку было надето кольцо с огромным рубином.
Именно его портреты висели в зале.
– К нам прибыл новичок, – произнес высокий человек, обращаясь к толпе. – Он проявил свой талант и прошел посвящение, теперь он желает быть принятым в наше братство равных. Как зовут нашего нового брата?
Барл кивнул Джодаху, и молодой человек сказал: – Джодах. – При этих словах у него прервался голос.
– Громче, парень, – сказал улыбающийся человек. – Мне кажется, что тебя не все слышат!
– Меня зовут Джодах, – сказал Джодах, ему казалось, что он кричит. Затем он добавил: – Из провинции Гива.
Одна или две женщины в толпе улыбнулись, услышав северный акцент Джодаха, но высокий человек не обратил на это внимания. – Джодах, желаешь ли ты стать частью нашего Конклава?
– Да. – Произнося эти слова, Джодах попытался посмотреть в глаза высокого человека, но говоривший был слишком быстр и осматривал толпу даже когда говорил.
– Обещаешь ли ты, как и все мы здесь, посвятить свою энергию раскрытию тайн магии? – спросил говоривший.
– Да.
– Обещаешь ли ты помогать своим собратьям магам и считать каждого своим другом?
– Да.
– Прошел ли кандидат испытание?
– Да, – тихо и спокойно ответил Барл.
– Есть ли среди присутствующих кто-либо, считающий, что этого кандидата не следует принимать?
На мгновение, достаточное лишь для того, чтобы вдохнуть, наступила тишина.
Оратор снова улыбнулся. – Тогда, силами Лорда Верховного Мага Конклава, первого среди равных Совета, и хранителя видения свободного мира магии, я, Лорд Майрсил, принимаю в наши ряды кандидата Джодаха. Пожалуйста, выйди вперед!
Джодах сделал шаг к высокому мужчине. Майрсил поднял палец, и на его кончике вспыхнула одинокая искра.
– Не бойся, – сказал он, как обычно говорят брадобреи или зубные врачи. – Это не страшно.
Джодах кивнул. Барл рассказал ему об этой части посвящения. Заклинание Майрсила защитит его от обнаружения и сохранит в тайне секрет Конклава Магов.
Майрсил прикоснулся искрящимся пальцем к затылку Джодаха. Искра исчезла, и Джодах почувствовал, что она как будто прошла сквозь него и угнездилась на дне его мозга.
– Добро пожаловать в наш Совет, друг Джодах! – сказал Майрсил. Обращаясь к толпе, он произнес: – Сначала друг Джодах будет назначен в библиотеку.
Джодах в первый раз посмотрел мимо высокого мага на толпу. Некоторые выглядели так, словно им все наскучило. Другие, казалось, развлекались. Один или два человека бросали на Джодаха ядовитые взгляды, и один из них явно нахмурился при упоминании библиотеки.
– Добро пожаловать в твой новый дом! – сказал высокий мужчина, хлопая Джодаха по спине ладонью достаточно сильно, чтобы подтолкнуть его вперед. Молодой человек обернулся, чтобы поблагодарить, но Майрсил уже повернулся к нему спиной и возвышался над маленьким умельцем, разговаривая о чем-то личном.
Никто больше не обращал на него внимания. Его оставили на милость толпы.
– Ты, значит, друг Гива? – спросила светловолосая женщина, засовывая в руку Джодаха узкий стакан в тот момент, когда он снова развернулся лицом к комнате. Стакан был заполнен холодным, пузырящимся напитком с запахом земляники.
– Я Джодах. Да, я из провинции Гива, – сказал он, хватая стакан обеими руками, другим вариантом было позволить ему забрызгать его мантию.
– А, – сказала женщина с легким поклоном. – Значит, друг Джодах из провинции Гива. У вас в Гиве есть могущественные маги? – Синие, широко открытые глаза блондинки, казалось, старались высосать Джодаха. Она говорила со странным, веселым акцентом.
– Ну, я не знаю, – сказал Джодах. – Я имею в виду, что маги не являются там чем-то совсем обычным или всегда желанным… – У него кончились слова, и он сделал большой глоток из стакана. При виде пьющего юноши у женщины загорелись глаза.
Его горло взорвалось огнем, Джодах немедленно закашлялся и сложился пополам. От зажигательного средства с земляничным запахом у него на глазах выступили слезы, и он боролся одновременно с двумя желаниями – выбежать из комнаты и упасть прямо здесь.
Залитыми слезами глазами он глянул по сторонам, чтобы узнать, обратил ли кто-нибудь на него внимание. На него никто не смотрел, даже блондинка, отправившаяся на поиски новой жертвы и отдавшая еще один узкий стакан с напитком в руки невысокого мужчины с непомерно длинной бородой.
Рядом с ним оказался Барл и сказал: – У тебя был тяжелый день. Может быть тебе следует отдохнуть.
Джодах вытер слезы и бодро посмотрел шипучую смесь. - Может быть…, – сказал он, отставляя жидкий ад в сторону и надеясь, что никто по ошибке не примет его за нормальный напиток. Он добавил: – А Лорд Верховный Маг, он еще…
- Майрсил мало интересуется общественными мероприятиями, хотя и посещает их, когда позволяет расписание, – ответил Барл. – Позволь мне отвести тебя в твои апартаменты.
Джодах оглядел комнату, разыскивая высокого мага в черном с золотом одеянии, но тот уже покинул вечеринку. Юноша кивнул, в последний раз взглянул на взрывоопасный напиток и сразу же почувствовал, как его желудок начинает протестующе урчать. Он сказал Барлу: – Пожалуй, вам лучше будет отвести меня в мои комнаты.

* * * * *

– Что значит пропал? – проревела Примата Делфайн.
Чудотворица беспомощно посмотрела невидящими глазами на огромную священнослужительницу из-за жертвенного алтаря. – Я подумала, что мне удалось сосредоточиться на местонахождении грешника, Ваша Светлость, но он неожиданно исчез. – Стройная женщина в зеленой мантии подняла руки и растопырила пальцы на каждой руке. – Пшик!
– Этот «пшик» означает, что он внезапно умер неизвестно из-за чего, – сказала Делфайн, или же то, что он обнаружил твое чудо и воздвиг против него порожденную адом магическую защиту?
Сестра Бетье пожала плечами, расправив их, и снова подняла руки, растопырив пальцы. – Просто «пшик»! Затем он исчез.
Примата посмотрела через жаровню, желая иметь возможность увидеть лицо чудотворицы целиком. Чудотворцы ордена Святой Нанты носили красные повязки на глазах и, как было широко известно, видели, не испытывая настоящей потребности в зрении. Примата слышала, что в своем ордене они добровольно соглашались на слепоту, им выдавливали глаза, а глазницы заполняли расплавленным золотом, но ей никогда не хотелось спрашивать об этом. Различные практики других орденов церкви Тала совершенно не интересовали ее.
Она неделю прождала прибытия одной из членов ордена Святой Нанты, затем еще три дня потребовалось для очищения алтаря, потом освятили, убили и сожгли белого ягненка без пятен и шрамов. Теперь предполагаемая чудотворица сказала ей, что намеченная жертва неожиданно перестала существовать.
– Пшик, – сказала сестра Бетье для большего эффекта.
Примата потерла пальцами виски и сказала: – Тогда попробуй найти другую.
– Прошу прощения? – сказала Сестра.
– Другую, – сказала Делфайн. – Женщину, вместе с которой он спасся. Ее мы схватили перед этим. Найди ее.
Сестра некоторое время помолчала. – На это может потребоваться некоторое время.
– Время? – прорычала Делфайн. – И сколько тебе нужно времени?
– В идеале, – сказала слепая сестра, – надо начать сначала. Заново освятить алтарь. Собрать новое дерево и травы. Выбрать нового ягненка без пятен и шрамов…
– У тебя все это есть! – громыхала Делфайн. – Мы уже сделали все это! Просто посмотри вместо него на женщину!
– Святые ангелы не любят, чтобы им приказывали, – сказала Сестра Бетье с жаром в голосе.
– Святые ангелы не отреагировали на твою первую просьбу, – голос Делфайн источал иронию. – Может быть ты не предложишь им расплатиться другим грешником!
Сестра Бетье распрямила плечи, ее рот превратился в тонкую линию. – Не богохульствуй. Ангелы – не купцы, чтобы торговаться и вести меновую торговлю по чьей-то прихоти.
У дверей святилища нервно дожидался посланец. Примата Делфайн глубоко вздохнула и позволила себе заговорить. – Конечно, – она мягко обратилась к слепой женщине. – Обращайся к небесному воинству так, как по-твоему будет лучше всего, и посмотри, не даруют ли они тебе по своей милости видение искомой женщины. Но сделай это сейчас, до того, как пожертвуешь кучу углей!
С этими словами Примата Делфайн развернулась на массивных пятках и с топотом выбежала из святилища, оставив слепую священнослужительницу негромко читать молитвы над дымящимся ягненком. Делфайн чуть не задавила молодого посланника, едва успевшего отпрыгнуть с ее дороги.
Она повернулась к посланцу. – Что тебе нужно, дитя мое?
Мальчик низко поклонился. – Ваша Светлость, вас немедленно хочет видеть лорд защитник.
Примата подавила желание выругаться неподобающим для леди, почитающей Тала, образом, кивнула и сделала жест рукой, предлагая мальчику проводить ее к Лорду Защитнику. Пока они шли по храмовым переходам с высокими сводами, Примата Делфайн мысленно успокаивала себя, пряча в глубине несдержанность и грубые слова, которые она была готова выплеснуть несколько секунд назад.
Мальчик открыл половину огромных двухстворчатых дверей, Примата Делфайн на мгновение остановилась, оправила свою мантию, убрала под капюшон выбившуюся прядь черных волос и вошла в приемную.
Приемная состояла из небольшой прихожей, заканчивающейся ступеньками, ведшими к круглому возвышению. У начала ступеней стоял белый деревянный стол, за которым, опустив голову, сидел стенографист с пером наготове. На возвышении стоял отделанный золотом и покрытый красным бархатом трон, на котором сидел лорд защитник, самое высокое официальное лицо церкви в этой части Терисиара.
Как требовал обычай, Примата Делфайн трижды останавливалась, идя по красному плюшевому ковру к возвышению. Каждый раз она так почтительно кланялась, что касалась лбом пола, и после этого с трудом вставала на ноги. В конце концов она преклонила колени на самой нижней ступеньке помоста.
Лорд защитник был невысоким, толстым и лысеющим человеком. Однако в Церкви Тала назвать его толстым было бы оскорблением и, следовательно, ересью. Сказать же, что он лысеет, означало предположить, что он старый и дряхлый, и это тоже считалось ересью. Если же сказать, что он был маленького роста, то это значило преуменьшить всю церковь, и поэтому считалось ересью.
Примата Делфайн не подумала ни о чем таком, но задала себе вопрос, не спит ли его светлость, поскольку его глаза были закрыты.
Его веки даже не дрогнули, но лорд защитник отчетливо произнес: – Ты обращаешься с просьбой, дочь моя?
- Да, ваша светлость, - ответила она. – В последнее время нашим самым святым землям досаждают …, - она сделала паузу для большего эффекта, – … колдуны.
– Это происходит со многими землями, – сказала лорд защитник. – Это паразиты нынешних холодных и угасающих времен. Каким образом досадили именно тебе, дочь моя?
– Лорд Защитник, я безжалостно преследовала тех, кто использует грязное колдовство, – сказала примата, кланяясь так, что ее лоб коснулся пола. – Должным образом я эффективно преследовала колдунов, магов и адских заклинателей. Но двое ускользнули от меня, и я прошу разрешения разыскать и наказать их, а в помощь мне – благословение церкви.
– Почему ты разыскиваешь именно этих двоих? – спросил лорд защитник, на его лице шевелились лишь губы. – Разве мудрость Тала и небесное воинство, не говоря уже об отвратительных силах, которым служат эти маги, в конце концов не станут причиной их уничтожения?
– Лорд Защитник, эта пара колдунов ослепила меня и моих священников, нанесла поражение моим верным воинам и украла мою лошадь. Они так обожгли меня, что нашим лекарям пришлось сильно потрудиться, чтобы исцелить мои раны и вернуть мне здоровье! – Произнося эти слова, она почувствовала, как ее лицо начинает гореть.
Лорд защитник тоже это почувствовал и сказал: – Гнев является грехом, Примата. Помни это.
Примата кивнула, исправившись. – Лишь эти двое ускользнули из-под моего присмотра и от наказания церкви. Это пятно в моем послужном списке, безупречном во всем остальном.
– Гордость тоже грех, – произнес лорд защитник, не открывая глаз.
Примата глубоко вдохнула и сказала: ­– Лорд Защитник, я опасаюсь того, что эти двое могут разыскать других колдунов и передать им свои знания, после чего другие колдуны наберутся смелости и тоже нападут на церковь.
Наступила длинная пауза, и Примата Делфайн на секунду испугалась, что Лорд защитник, Лев Церкви, уснул или получил свою духовную награду. Затем, когда она формулировала новый вопрос, он произнес: ­– Ты получаешь наше разрешение, дитя мое. Будет написан документ, согласно которому всем добрым священнослужителям и священнослужительницам надлежит оказывать тебе помощь во всем, что тебе потребуется для того, чтобы эта пара предстала перед правосудием.
Примата Делфайн с трудом поднялась на ноги, за время беседы ее левая нога затекла, и поклонилась. – Мой Лорд Защитник, ваша мудрость не знает границ.
– Ты знаешь таинства, дочь моя? – спросил лорд защитник. – Сможешь ли ты защитить себя от колдунов?
– Я знаю молитвы и псалмы, Лорд Защитник, – ответила примата. – Я знаю, как произносить святые слова, которые охранят меня от их магических действий, и молитвы, чтобы обращать в пыль их нечестивые артефакты. Я знаю ритуал святого света, чтобы страх охватил их души, и могу вызывать меч правосудия, чтобы казнить их во имя Мудрости Тала. Я не боюсь никакой злой магии, поскольку в моем сердце живет сила Книги Тала.
– Скажи, дочь моя, – задал вопрос лорд защитник, – почему ты так настойчиво ищешь этих двоих? Почему ты так ненавидишь заклинателей?
Примата выпрямилась в полный рост. – Мой лорд защитник, маги являются оскорблением естественного порядка и мудрости Книги Тала. Само наличие магии является дурным и нечистым, тем, что не должно затрагивать человека в здравом уме. Работой ненавистного Урзы и проклятого Мишры было самое отвратительное волшебство, и оно едва не уничтожило нас всех. Я не позволю себе отдыхать до тех пор, пока не отправлю каждого мага на костер, не сожгу все до единой дьявольские книги заклинаний, и не выкорчую все следы волшебства, вне зависимости от места, где они будут найдены.
Лорд защитник едва заметно кивнул. – Твоя праведность заслуживает одобрения, дочь моя, и пусть твой священный огонь горит, когда ты будешь преследовать и наказывать бежавших колдунов.
Примата Делфайн трижды поклонившись, но не опускаясь на колени, двинулась назад. Посланец, ведущий Сестру Бетье, встретился с ней у двери. Примата закрыла за собой дверь и резко повернулась к ним.
– Ангелы одобрили твое предприятие, – сказала слепая женщина не тратя времени на предисловия, и примата на мгновение подумала, что она имеет в виду ее встречу с лордом защитником. – И хотя один демон потерян для нас, другого удалось обнаружить. Она западнее нас, на побережье Защищенного Моря, и медленно движется на север.
Примата улыбнулась и, но чудотворица и не могла этого видеть, а посланец задрожал при виде этой улыбки. – Если я найду одного, то найду и другого. Пойдем, добрая сестра, мы начнем наш собственный крестовый поход против нечестивой магии. Это будет знаменитый поход.
В приемной за дверью, лорд защитник произнес слабым голосом: – Прочти мне еще раз последний кусок. То, что она сказала перед уходом.
Стенографист расправил свои бумаги и ровным голосом произнес: – Я не позволю себе отдыхать до тех пор, пока не отправлю каждого мага на костер, не сожгу все до единой дьявольские книги заклинаний, и не выкорчую все следы волшебства, вне зависимости от места, где они будут найдены.
Наступила долгая тишина, затем лорд защитник издал икающий смешок. Потом он снова замолчал.
– Лорд защитник, могу я задать вопрос? – произнес клерк.
– Конечно, сын мой.
– Ее Светлость. Она не знает?
Снова ненадолго стало тихо, затем лорд защитник сказал: – Тайны веры являются тайнами по серьезным причинам. Не все могут постичь их безграничное величие. Примата знает то, что знает, поскольку если она будет знать меньше, то будет менее эффективна. А если она будет знать больше, то окажется более чем бесполезна.
– Я понимаю, Лорд Защитник, – сказал клерк. – Спасибо, Лорд Защитник.
И снова в приемной наступила тишина, прерываемая лишь редким икающим смешком.